Главная

Редакция

Реклама в газете

Подписка

» » Так начиналась война
Тема номера

 
ДУХОВНУЮ СИЛУ СВЯТИТЕЛЯ УНАСЛЕДОВАЛИ ПОКОЛЕНИЯ СЕВЕРЯН...
 
19 сентября в Магадан были принесены честные мощи святителя Иннокентия Московского, Апостола Дальнего Востока и Сибири и Америки. Мощи в Колымскую столицу доставил епископ Якутский и Ленский Роман. В аэропорту владыку Романа и сопровождаемую им святыню встретил епископ Магаданский и Синегорский Иоанн.
 
Рубрикатор
 

   Наш город

   Политика. Власть

   Городское хозяйство

   Культура. Искусство

   Образование. Наука

   История. Память

   Правопорядок

   Однако. Резонанс

   Актуально

   Лица города

   Событие недели

   Общество

   Новости города

   Духовное поле

 
 
Газетный архив
 
 
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
 
 
Сентябрь 2015 (101)
Август 2015 (86)
Июль 2015 (94)
Июнь 2015 (62)
Май 2015 (96)
Апрель 2015 (141)
 
Читаемые
материалы
 
 
 
 
Ваше мнение
 
 
Как вы считаете, какова главная задача школьного образования?



 
 
 
 
 
 

Паспорт РФ - как и где получить, какие документы собирать на паспорт РФ
10-02-2015, 15:34
Многие граждане СНГ мечтают получить паспорт гражданина Российской Федерации.

Не пытайтесь купить паспорт гражданина РФ - лучше получить его легально!
15-01-2015, 01:44
Получить гражданство Российской Федерации быстро, легально, по упрощённой схеме — это мечта сотен и даже десятков тысяч граждан постсоветского пространства, проживающих теперь в странах Содружества Независимых Государств

Интересная информация о паспорте
10-01-2015, 07:24
Мы оказываем услуги по содействию в оформлении документов ( в частности следующих документов: паспорт гражданина РФ, загранпаспорт, СНИЛС, водительское и др. документов) в кротчайшие сроки

читать все материалы
 
 
 
 

Общество

 

Так начиналась война

 
 
Дата публикации: 8-05-2008, 09:01

Материалы по теме

  • «ВОЙНА – КОРЕНЬ МОЕЙ ЖИЗНИ»
  • ДЕТСТВО, ОПАЛЕННОЕ ВОЙНОЙ
  • ДЕТСТВО, ОПАЛЕННОЕ ВОЙНОЙ
  • НАСТАВНИК
  • ВИРАЖИ СУДЬБЫ С КЛЕЙМОМ «OST»
  •    

    День Победы – 9 Мая в нашей семье это особый праздник. Мой папа Николай Федорович ПАВЛУСЬ – ветеран ВОВ, ушедший на фронт со школьной скамьи, выживший и отметивший в этом году свое 85- летие. С 1949 года начал свою трудовую деятельность в Дальстрое в горнодобывающей промышленности, затем в СВПГО, СВТГУ, СВЗ. Проработал в Магадане и Магаданской области более 30 лет. Я хочу поздравить всех ветеранов, участников ВОВ и своих родителей с этим знаменательным днем и пожелать им долгих лет жизни, здоровья и заслуженного уважения. Хочу предложить читателям «ВМ» воспоминания отца о первых днях войны.
    Виктория ЛУНЕВА (Павлусь).

    …По сути дела мне, едва достигнувшему 18 лет, пришлось встречать войну один на один. Я уже писал, правда в стихах, что заканчивал десятилетку в селе Черномин Песчанского района Винницкой области в то время, когда родители мои – отец и мать – переехали жить в город Одессу. Там моя сестра Аня на папины деньги вместе со своим мужем Александром Владимировичем Тхоржевским – бывшим ее школьным учителем – построила домик у моря, на Большом фонтане. Там и жили они все до той поры, когда за две недели до начала войны скончалась моя мать. Маруся, старшая моя сестра, давно уже была замужем за военным, другом по военному училищу моего брата Володи, погибшего в Финскую войну, Николаем Николаевичем Марчуком, и уехала с ним на Дальний Восток. Средняя сестра, Александра, тоже была замужней, жила в районном центре Ситковцах Винницкой области, в лесничестве, которым руководил ее муж Андрей Андреевич Смиян. У всех были уже свои дети – мои племянники: у Маруси – Вовка, у Александры – Тамарочка и Юрик, у Ани – тоже Вовка. Но знал я их только по письмам да редким фотографиям, которые иногда присылал мне папа в Черномин, в интернат. Конечно, ни у кого из моих родных не вызывало тревоги мое будущее, ибо оно было уже четко определено и все знали, что Количек, как меня всегда звала моя мамочка, придавая при этом моему имени легкий польский акцент, уже принят в летное училище гражданского воздушного флота и только формально, для аттестата заканчиваю десятилетку, что скоро поеду в Бровари, что под Киевом, начну занятия и оттуда вышлю им свою фотографию в летной форме. Так бы все, наверное, и произошло, если бы… День 22 июня 1941 года оборвал все наши мечты и бросил меня в страшное горнило войны как желторотого неоперившегося воробышка.

    А день 22-го июня начинался необыкновенно хорошо и празднично. Накануне, 21-го вечером, был выпускной бал. В последний раз смотрели мы на лица своих любимых учителей и радовались, что некоторых из них уже никогда больше не будем созерцать (у меня таким был директор школы и преподаватель математики).

    В последний раз раскурили по папироске в туалете школы и в первый раз в жизни открыто, официально, при учителях, выпили горькой и противной водки, от которой всех нас потянуло рвать: здесь были Вася Мантюк, Коля Бабий, Регнер, Гандзий, Рита Белоцерковская, Рая Похмелкина и многие-многие другие, милые и добрые девчата, хорошие парни и закадычные друзья-одноклассники.
    Разошлись с вечера уже за полночь и никак не могли уснуть, долго еще разговаривали, лежа в общежитии на постелях, каждый по очереди рассказывал о своих планах на завтра и вообще на всю будущую жизнь. Мне, да и еще нескольким парням из нашего класса, предстояло завтра играть в футбол с командой сахарного завода, то есть все жили своим завтрашним днем, месяцем, а может быть, и всем своим будущим, рассчитывая и раскладывая его на дни, недели, месяцы. А того еще не знали - не ведали, что в это время на всей западной границе уже шли ожесточенные бои с фашистами, уже умирали люди в далеких тыловых городах от разрывов немецких бомб. Нам лишь после обеда сказали, чтобы мы быстро собрались в учительской, где будем слушать по радио выступление товарища Молотова. Затем мы услышали слова Сталина, которые до сих пор, вот уже на протяжении 40 лет отчетливо слышу: «Дорогие соотечественники и соотечественницы…», сказанные с легким грузинским акцентом.

    Не знаю, ибо теперь уже не припомню, как все это получилось, очевидно, в момент опасности инстинкт подталкивает детей к родителям, но только дней через восемь, невероятно трудного и опасного пути, преодолев расстояние до 500 км, я был уже в Одессе, у папы. Город медленно погружался в темноту, постреливали зенитки, по улицам ходили патрули матросов и красноармейцев. Тхоржевского – Аниного мужа – уже призвали в армию. Отец сводил меня на могилку матери, я даже запомнил: 4 ряд, 7-е место, а потом объявил, что мне необходимо возвращаться в свой военкомат для последующего направления в летное училище. Вывел меня папа за калитку нашего двора, обнял, поцеловал и сказал мне: «Смотри, Коля, будь солдатом!» и еще, ни к селу, ни к городу: «Береги зубы, они у нашего рода крепкие». Да, теперь в свои 58 лет, несмотря ни на какие испытания голодом, цингой и прочими моими заболеваниями, я могу подтвердить, что мои зубы не так уж плохи – пока что недосчитываю только восьми!

    Обратный путь из Одессы на северо-запад, туда, откуда шла на нас война, был еще труднее. То и дело поезд останавливался и тогда все пассажиры высыпали из вагонов и убегали в полосу посадки, укрывались в канавах, а над ними уже кружились самолеты, поливали свинцом и бомбили, бомбили… Здесь я впервые узнал, что несет с собой война, впервые увидел, как на моих глазах течет людская кровь и умирает человек. Было это так: в один из жарких дней, в обеденное время, наш поезд остановился в посадке, застигнутый пикировавшими на него немецкими самолетами. Все, кто ехал начали быстро покидать его. Одним из первых выскочил через окно классного вагона я и заметил, как пожилая женщина никак не может спуститься со ступеньки на землю, ведь перрона здесь не было и надо было спрыгнуть, а у нее ребенок был на руках. Я быстро подбежал к ней, чтобы взять у нее ребенка. И только она протянула его мне, как вдоль поезда пронесся истребитель и пулеметной очередью срезал обеих: девочка упала мне на руки, старуха уткнулась головой в песок под ступеньками вагона. Кровь девочки обагрила мне руки, отовсюду неслись крики и стоны, а поезд бомбили и бомбили. Я сам себя не понимал в этом ужасе, не знал, что же мне с ними делать. И так столбом стоял до тех пор, пока не кончилась бомбежка, не собрались люди у вагонов, не отняли у меня девочку. Схоронив погибших, часто дальше шел я пешком до следующей станции, а те, кто катил на восток, чинили пути, или на каком-нибудь другом попутном транспорте двигались дальше, с мешками, детьми, домашним хозяйством. Многие, как я уже писал, никуда больше не двигались. А ночью бывало и так: едешь в вагоне, вдруг поезд останавливается, все кидаются в посадку, а немцы, хоть и в темноте, но бомбят удивительно прицельно. Оказывается, что среди ехавших были диверсанты и карманными фонариками точно указывали место, где находился состав. Таких, если ловили, военные расстреливали на месте.

    Добрался я все же до своего военкомата – в райцентре Песчанка, где-то уже в июле или даже позже, когда он сам начал эвакуацию. Вместе со мной, но не таких как я, а людей уже пожилых, набралось человек 10-12. Военком распорядился выделить нам в ближайшем колхозе две подводы, назначил старшого. Им оказался бывший рабочий моего папы из села Рыбки. Потом выписал соответствующие документы и предписал следовать в г. Павлодар. Не знаю, почему нам туда нужно было следовать, но только в памяти моей крепко засело, что нужно было нам ехать именно в Павлодар.

    По дороге нам все время попадались небольшие в этих местах лесочки, рощи, в которых обязательно были военные, или склады боеприпасов. Поэтому нас часто останавливали, сначала просто красноармейцы, затем уже пограничники и наш старшой, показав бумагу военкома, беспрепятственно вез нас дальше. С каждым днем нашего движения на восток, у меня усиливалось впечатление, что мы ехали по земле, которую вот-вот должен занять враг, ехали мы не большаками, над которыми от отступающих армий и бесконечного потока беженцев тучей стояла черная пыль, а проселочными дорогами, через хутора и глухие села. Иногда впроголодь, иногда брали в колхозах под расписку хлеб, мед, сало, ну и лука, помидоров, огурцов да и всей прочей зелени, которых в тот год был урожай необыкновенный, бери сколько хочешь, никто уже ничего не охранял. Мы чувствовали, что с каждой ночью все ближе и ближе к нам, догоняя нас, приближается фронт, ночью отчетливее был слышен орудийный гул и вспыхивали зарницы над горящими нашими городами.

    Однажды мы ночевали недалеко от какой-то железнодорожной станции, как вдруг налетели немецкие ночные бомбардировщики, и в одно мгновение все вокруг наполнилось странными взрывами и брызгами огня. Мы все кинулись к щелям, которые были вырыты в пристанционном парке. Как раз в тот момент, когда я уже падал в щель, где-то почти рядом со мной разорвалась бомба, и я почувствовал резкую боль в правом колене. Упав, я рукой потрогал его и обнаружил что-то липкое. Поднес руку к лицу – кровь, тогда я зажал рану ладонью и так лежал до тех пор, пока не кончилась бомбежка и наш старшой не нашел меня.
    Когда развеялся едкий дым от взрывов бомб и осела пыль от разрушенного здания станции, мой старшой с помощью товарищей вытащил меня из щели, положил на подводу. И увез подальше от пылавших пристанционных строений в село. Здесь осмотрели рану. Она оказалась не очень большой и не опасной, очевидно, осколок от бомбы, попав в мякоть выше колена, не задел кости, а только вырвал кусок мяса и вызвал кровотечение. Перевязав ногу, мы двинулись дальше.

    Лето в тот год стояло жаркое, чуть только начиналось утро, а воздух уже становился горячим, в небе то и дело рыскали «Мессершмитты» и проплывали стаи бомбардировщиков, унося на восток тысячи килограммов смертоносных бомб. Иногда, вызывая нашу радость, низко над землей кружились тройки тупорылых наших ястребков, но до обидного это было очень редко.
    Все ближе и громче слышалась орудийная канонада, все меньше оставалось в селах представителей власти. По всему чувствовалось приближение фронта: по полям бродили стада коров, амбары и колхозные дворы, общественные постройки были раскрыты настежь, опустели деревенские улицы, казалось, будто вся жизнь, все живое уходит куда-то в подполье. В одно такое раннее утро мы въехали в небольшое село, и тут нас в очередной раз остановили пограничники. Я видел, как наш старшой показал им бумагу и один из них, прочтя ее, сказал: «Давайте быстро проезжайте через это село, может быть, еще успеете».
    Да действительно, километров через 12-15, за селом, мы догнали шедшее по обочине дороги большое стадо коров, овец, лошадей и несколько нагруженных домашним скарбом повозок с десятком семейств, в основном пожилых людей. А еще через пару километров мы влились в огромное скопище людей, скота, повозок, стоявших по обе стороны дороги, упиравшейся в разбомбленный мост через реку.
    Все это огромное, бесформенное, плазматическое творение двигалось, мычало, рычало, растекалось по обе стороны дороги и вдоль берега реки. Кое-кто пробовал перебираться на ту сторону вплавь, кое-кто мастерил себе подобие плота, многие бесцельно и безрассудно метались по берегу в поисках какого-либо выхода или средства переправиться на ту сторону реки, и только опоры и рухнувшие в воду проемы бывшего моста величественно и мертво свидетельствовали о безвыходности и обреченности тех, кто искал в них спасения.
    На опушке спускавшегося к реке леса дымились костры, у которых кашеварили женщины, а в тени развесистых дубов искали спасения от жары старики и дети. Палило солнце, казался неподвижным воздух, стрекотали кузнечики, иногда появлялся и долго висел в воздухе над нами немецкий самолет «Рама». И все время ныла моя нога.
    Некоторое облегчение принес вечер: посвежел ветер, устало палить и ушло ближе к горизонту солнце. Старшой привел ко мне девушку, на плече которой висела сумка с красным крестом. Она осмотрела рану, больно поковырялась в ней, потом засыпала хлороформом, наложила свежую повязку и ушла. А старшой, как бы с извинением, сказал, что не может найти наших товарищей и второй подводы. И как-то неприятно стало у меня на душе, наверное, такое бывает у моряков, которые наблюдают, как крысы покидают корабль. А ночью мы отчетливо услышали орудийную пальбу, но уже не сзади нас, как обычно, а на другой стороне реки, там, куда мы днем так стремились переправиться.

    В тревоге и неведении, в каком-то оцепенении ждал я наступления утра, что оно принесет нам и, в частности, мне лично? Неужели то, о чем я с тревогой думал последние дни, особенно после того, как стал почти неподвижным и только с помощью, при нужде, спускался с телеги, свершится? Я, сын коммуниста, комсомолец, почти курсант летного училища, вся плоть и кровь которого в течение всей моей жизни пропитывалась любовью к нашему строю, к Сталину, окажусь в положении, когда ничего не смогу сделать ни для них, ни для себя? А может быть, вот так, вот сейчас, ночью, или утром, появятся немцы и перебьют нас всех, даже не дав подняться с подводы. Просто потому, что мы - русские, украинцы… а уж тех, кто коммунист или комсомолец - в первую очередь? И какие они- немцы? Как выглядят? Ведь мы о них еще ничего не знали, война только еще началась. Мне ни разу еще не доводилось видеть живого немца, только раз я видел, как однажды вечером спускался на парашюте с немецкого самолета диверсант, к нему бежали красноармейцы и вскоре после недолгой перестрелки вели его к начальству. Но тогда уже было темно да и то говорили, что он был в гражданской одежде.
    И вот теперь, когда практически лишен возможности двигаться, что может испытывать человек, нет, не человек еще в полном и известном понятии этого слова, а просто парнишка, несмышленыш, ничего не видевший еще в жизни пацан полудеревенского типа, лишенный возможности опираться на сильную руку близкого и верного, мудрого человека, что может испытывать он в такие минуты, перед неизвестностью, перед тем, что вот сейчас придет сюда немец!

    Но утро наступило, а ничего нового не произошло. Все также начало палить солнце, женщины принялись за дойку коров и начали разжигать костры, заиграли дети в прибрежных плесах. Даже прислушиваясь, мы не могли уловить ставшего уже привычным гула прифронтовых орудийных канонад, не стало видно и людей, одетых в нашу военную форму, а к вечеру стали доходить до меня слухи, что передовые отряды немцев обошли нас и двигаются по большаку, а здесь, на проселочных дорогах, появятся разве что только обозники, да и то еще не скоро. Так прошел еще один день, день, за который, особенно в положении прикованного к вынужденному лежанию, можно было сойти с ума, а уж поседеть - это точно.
    На третий день, где-о перед обедом, когда по обыкновению начало припекать солнце, мы увидели, как с пригорка, ведущего к реке, по дороге едет кто-то на велосипеде в белой рубахе с закатанными рукавами. Не доезжая до нас, велосипедист вдруг как-то очень смешно падает в песок, и мы от неожиданности такой весело засмеялись. А вслед за ним по пригорку катили второй, третий велосипедисты, затем целая их группа, кто в серомышиной одежде, кто в белых рубахах, с автоматами на груди, с прикрепленными к велосипедам касками с фашистской свастикой, все, весело гогоча, посвистывая, неслись к реке и прямо с ходу кидались в прохладную освежающую воду. По нашему табору пошло волной ошеломляющим шепотом слово: немцы…немцы…

    А те, как будто попав в свою родную стихию, весело плескались в воде, шутили прикладывались к флягам и вели себя так, словно вокруг них никого и ничего не существовало. Затем оделись, сели на свои велосипеды и такой же шумной компанией укатили обратно.
    И как будто бы после долгого оцепенения загудел-зашумел, пришел в движение весь табор. Прошел шок и у меня, и в сознании моем четко и ясно обозначилось – это конец! Мы - у немцев… Как говорится – со свиданьицем… Двигаться вперед, к линии уходящего вглубь нашей страны фронта по-прежнему невозможно, впереди река, возвращаться обратно – куда? К немцам?

    Хорошо, что рядом оказался добрый человек – папин бывший рабочий, фамилии я его не знал и звал его просто дядей Мишей. Он был женат на дочери нашего хорошего знакомого по папиной работе на железной дороге, по фамилии Тетко. Вот он-то, дядя Миша, наш старшой, после появления и исчезновения немцев пришел ко мне и сказал: «Ну, Коля! Вот и все! Запрячь свой комсомольский билет подальше, а лучше всего зарой его в землю, чтобы никому не достался, заметь это место, может, доведется когда-нибудь вернуться забрать его. А сейчас мы, как и все остальные, едем домой. Мы с тобой – табунщики, угоняли скот в тыл. – Понял?»
    Я лежал тогда под деревом на соломенной подстилке, тут же под ней вырыл ямку, завернул свой комсомольский билет, предварительно сорвав фотографию, в носовой платочек, засунул его под корень и аккуратно засыпал землей. Крепко и наивно веря, что уж это место и это дерево я запомню на всю жизнь, чтобы обратно сюда вернуться.
    Переночевав, утром мы вместе со многими, такими же как и мы, пустились в обратный путь. Туда, откуда пришел немец, туда, где было его логово. И никто из нас не знал, куда его приведет этот путь – в рабство, к бессмертию. И может, это будет его последний жизненный путь.

     
    версия для печати 

     

     
     
    Статью читали: 4442 раз
     
    Последние материалы  
       

    Общество

    БОЛЕЕ СЕМИДЕСЯТИ ЛЕТ ОТДАЛА МАГАДАНУ...
    Мэр Магадана Сергей Абрамов поздравил с 90-летним юбилеем ветерана Великой Отечественной войны, труженицу тыла Александру Петровну Курьянову.ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ
    24-09-2015, 10:45

    Образование. Наука

    ОПЕРАЦИЯ «ШКОЛА»
    В Магадане комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав в сентябре рассмотрела 11 административных дел в отношении родителей, уклоняющихся от обеспечения детей образованием.ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ
    24-09-2015, 10:45

    Культура. Искусство

    «ЛАДУШКИ» – В «ОКЕАН», МОДЭМ – В СЕВАСТОПОЛЬ
    Два творческих коллектива Магадана примут участие во всероссийских конкурсах. Фольклорный ансамбль лошкарей «Ладушки» вылетел во Всероссийский детский центр «Океан» в городе Владивосток, 31 учащийся «Детской музыкальной школы» столицы Колымы примет участие во Всероссийском фестивале-конкурсе «Моя федерация».ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ
    24-09-2015, 10:45
     

    Наш город

    Безопасный город
    Противопожарное состояние объектов образования, культуры, спорта, социальной поддержки в Магадане значительно улучшилось.ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ
    24-09-2015, 10:44
       
       
    Магаданское время  
       

    ДВА НОВЫХ СВЕТОФОРА
    24-09-2015, 10:45
    В рамках программы «Повышение безопасности дорожного движения» в Магадане в 2015 году установлены два светофора.

    В Магадане готовятся отметить День пожилого человека
    24-09-2015, 10:44
    Мероприятия проведут учреждения управления культуры, образования, социальной поддержки семьи и молодёжи мэрии Магадана.

    «ВЕЛОСИПЕД» ДОЕХАЛ ДО ФИНАЛА
    24-09-2015, 10:43
    Команда КВН «Велосипед», представляющая Магадан, прошла в финал Центральной Тихоокеанской лиги Международного Союза КВН.

    ФСБ БЫСТРЕЕ ВСЕХ
    24-09-2015, 10:42
    Сотрудники Управления ФСБ России по Магаданской области стали лучшими в соревнованиях по легкоатлетическому кроссу, посвященных 70-летию Победы в Великой Отечественной войне.

    КАК ВЫЛЕЧИТЬ ОТ БЕСПЕЧНОСТИ?
    24-09-2015, 10:39
    В магаданской поликлинике у беспечного пациента похищены документы и деньги.

    ПОМОЩЬ ПОДОСПЕЛА ВОВРЕМЯ
    24-09-2015, 10:39
    Очередную спасательную операцию провели 19 сентября 2015 года сотрудники Пожарно-спасательного центра Магаданской области в районе бухты Светлая.

     
     
     
     

     

     © © 1996-2007 "Вечерний Магадан"

     



    При перепечатке ссылка на газету обязательна.

    Разработка, поддержка
    Информационное агентство "Колыма-Информ"

    685000 г.Магадан, пр. Карла Маркса, 40
    Тел./факс: (4132) 620478
    e-mail: evenmag@citylink.ru

    Отдел рекламы:
    Тел./факс: (4132) 627456
    E-mail: paul_5@rambler.ru