|
 |
|
| |
|
Который год идут разговоры о вольном приносе золота. Это вряд ли пройдет. Возражают руководители золотодобывающих предприятий, и не только они. Причин много. Приведу только две, возможно, не самые главные.
Одна – боязнь оттока дешевой рабочей силы. Немало предприятий, где работают почти за похлебку – порой нет денег, чтобы приезжим, по окончании сезона, вернуться домой.
Боятся зря. Редко кто может заниматься сегодня одиночной добычей золота.
Это не просто, так как требует многих знаний и умений. А если работать даже с малой техникой, то и немалых средств.
Заявляю не голословно. В 1991-м году, после выхода на пенсию (в 50 лет), я создал в Сусумане первое звено по вольному приносу золота и проработал 19 лет.
Вторая причина: говорят, что возрастет количество хищений с золотодобывающих предприятий. Мол, прикрывшись вольным приносом, легче реализовывать похищенное. Отговорки.
Тот, кто крадет, всегда будет красть при любой возможности, независимо от «всяких приносов» и всегда найдет, как реализовать украденное. И, конечно, без всякого вольноприносительства.
А банды, совершающие разбой на промприборе (что большая редкость), никак не прикроются вольным приносом.
Но для чиновников – это дополнительные хлопоты, и к тому же, запрещать легче, чем разрешить.
Это относится и к работникам органов МВД. Но у них есть и свои причины. Самая простая – привычка гонять «хищников» и писать об этом отчеты. Конечно, я несколько утрирую и упрощаю.
Кстати, вспомнил рассказ одного «хищника». Это было в те времена, когда милиционеры валютного отдела РОВД не особенно церемонились с нарушителями закона о недрах.
Этот хищник говорил, что предпочитает лоток из алюминия. Он сказал: – Если попутают менты – изломают все. Менты имеют привычку разбивать лоток об голову хищноты. Чем он легче, тем дольше проживешь. Если лоток не заберут с собой, а порубят, то его можно отрихтовать, заклепать дыры, промазать битумом. Правда, с ним неудобно зимой. А деревянный лоток не восстановить – его разбивают вчистую…
Возможно, он был «исключением из правил»: физик, с высшим образованием, но промышлял добычей золота. Прошел с лотком по всей Сибири и имел привычку «блеснуть интеллектом».
Летом 2013-го года я сфотографировался на Красной площади в Москве. Справа от меня Ленин, с газетой «Правда» и красным флагом – наклонившись, что-то рассказывает мне. Слева прижался Сталин. За моей спиной император Николай Второй.
Тот «хищник» и Ленин на фото – почти на одно лицо. Тот же высоченный лоб, тот же прищуренный взгляд, рот и нос, усы и бородка. Даже рост такой же. Он мог бы сыграть Ленина на сцене без всякого грима, если слегка припудрить красноватый от водки нос и разгладить заскорузлые руки.
Наверное, он «давил» милиционеров своим интеллектом, вот и напрашивался…
Но от старателей-одиночек есть польза, так как производят бесплатную разведку. По их копышам старательские артели раньше разбивали полигоны.
Кстати, они способствовали открытию больших запасов золота в распадке речки Киргилях, в которую впадает известный ручей Дима. Там нашли знаменитого мамонтенка Диму, которого и назвали по имени ручья.
Как понимаю, валютной службе РОВД спускается план по количеству задержаний. Но, возможно, с этим теперь проблемы, так как «хищноты» стало мало. (Многие вымерли от паленой водки, есть и другие причины).
Но все, что выше – это прелюдия. А теперь рассказ в продолжение сказанного. Это произошло, если не запамятовал, летом 2006 года.
Жил-был бич. Звали его Щербаков Николай Павлович. Когда-то он работал в разведочной экспедиции, но пьяным обморозил руки, и ему обрезали пальцы, почти по верхние фаланги.
Он не стал добиваться инвалидности, а стал бичевать в поселке Нексикан. Пришло новое время и Нексикан снесли, чтобы промыть под ним золото.
Однажды я заехал в Нексикан проведать молодую семью, которая, чуть ли не последняя, продолжала жить в ещё не снесенном двухэтажном доме. Они подкармливали Щербакова, поселившегося в соседней квартире. Оказалось, мои знакомые уже выехали, а исхудавший Николай, с заострившимся лицом, неподвижно лежал на постели. Я расшевелил его, но он попросил не тревожить, так как решил умереть.
Ему не было 50-ти, а выглядел на 70 лет с гаком.
Я подселил его в домик к своему сторожу Сергею. Вначале, подкормившись, он нам в чем-то помогал, но потом жил, только как приживала. Так несколько лет. По моей просьбе и команде главы района Гриценко, Николая прописали и поселили в общежитие г. Сусумана.
И даже начали выплачивать деньги, возможно, оформив инвалидность. Изредка он навещал моего Сергея. Однажды он принес Сергею несколько листов отпечатанной бумаги, которые тот передал мне, чтобы я разобрался в сути дела. Просмотрев бумаги, я расспросил Николая. Оказалось, его судили за незаконную добычу золота в далеком от Сусумана ручье, где Щербаков, как он сказал, никогда не был.
Несколько месяцев шло следствие. Николая многократно вызывали, были исписаны горы бумаг.
Выходило, что милиционеры обнаружили в кармане у Николая несколько граммов золота. А сам он клялся, что не знает, как золото оказалось в его кармане. Вот и гадай – что и как?
Сомнительно, что Николай мог намыть золото. Возможно, следователи не обратили внимания на его руки. Но, даже если он виноват, то вряд ли бы его судили, если бы знали о последствиях…
Суд дал Николаю условный срок, и он находился под контролем органов МВД, как осужденный.
Николай был очень спокойным и миролюбивым, но пьяным становился гонористым и напрашивался на мордобой. Как позже выяснили, однажды в общежитии ему «вломили по полной программе».
Побитый Николай ушел из общежития, и как потом рассказывали, его часто видели в поселке Холодный. К моему Сергею он не приходил. Должно быть, нашел приют в какой-то бичхате. Рассказывали, что он всегда ходил с рюкзаком, где держал все самое необходимое.
Однажды Николай пропал. Вроде бы последний раз его видели идущим в сторону поселковой свалки. От Холодного она на расстоянии километра и метрах в ста от трассы. На свалке рядом с кучами обнаружили рюкзак Николая, с разбросанным по земле его содержимым.
На поиск осужденного Щербакова были брошены силы органов правопорядка. Искали его по всему району. Должно, и за пределами. Опрашивалось множество людей.
Я не знаю всех подробностей, но, должно быть, с кого-то строго спросили за потерю осужденного. Искали долго, и, кажется, безуспешно.
Мое объяснение простое. Такого же мнения и жители поселка.
Теперь поселковые свалки богаты содержимым. Все стоит дорого, не каждому по карману, и в итоге, на свалку выбрасывается очень много портящихся продуктов. Как говорят бичи, даже шоколадные конфеты и всякие колбасы выбрасываются по истечении срока годности чуть ли не мешками.
На свалки, в центральных районах Колымы, повадились ходить не только бичи, но и медведи. Николай, должно быть, встретился с одним из них, но повел себя глупо и спровоцировал нападение – кинул ему свой рюкзак и начал убегать. Но бегуном он был никаким. Мог, конечно, ковылять, как столетний долгожитель. Медведь же, не обнаружив в рюкзаке ничего съедобного, обиделся, и уволок его владельца в тайгу. Благо, она рядом, впритык к колымской трассе.
Медведи очень обидчивы. Приведу пример из жизни. Это случилось в 80-е годы прошлого столетия. К моему знакомому каюру Петру повадился приходить крупный медведь. В основном, во время обеда. Он спускался с сопки, заросшей лиственницей. Вспоминаю, что каждую осень та сопка была густо усеяна крупной брусникой. Большие грозди, а ягода, чуть ли не с вишню. А на её пологом склоне было много замечательных грибов – рыжиков. При засолке они вкуснее груздей и волнушек. Особенно под 100 граммов. Вкус незабываемый, прямо мечта!
Петр жил в шалаше с миниатюрной женщиной, якуткой, рядом с упомянутой сопкой. Невдалеке начинались совхозные сенокосные угодья. Петр и якутка были очень добрыми людьми и несколько раз покормили медведя.
Медведь понимает и уважает доброту. Но когда он начал наглеть и потянулся хватать со стола без спроса, Петро хватил его по спине обухом топора. И тут же улетел в кусты от медвежьей лапы.
Вскоре, проездом к сенокосчикам, я заглянул к Петру, якутка уже перебинтовала его.
Они очень обрадовались мне. Трудно передать словами их радость, когда увидели привезенные две бутылки водки. Неожиданно выяснилось, что водка – лучшее лекарство для лечения ран, полученных от медвежьей лапы.
Тогда я запомнил два волшебных слова на якутском языке. Подумал: «может пригодиться позже».
Когда медведь начал раскачивать голову, настраивая себя на продолжение атаки, кроха-якутка встала перед ним и ласково, но одновременно и уважительно, произнесла: Кэбиэс эсэ! И так несколько раз. Переводится: Не надо, дедушка! Оказывается, якуты называют медведя дедушкой.
Медведь внял уважительной просьбе и ушел. Не тронешь медведя – он не тронет тебя. Не надо делать резких движений и выказывать страх, смотреть ему в глаза.
Я несколько заболтался, но вернусь к основному рассказу.
Своим мнением о случившемся с Николаем, я поделился с майором, главным поисковиком. Но милиция рассматривала и вариант, что Николай сбежал на материк, устроив видимость нападения. Такому есть примеры в милицейской практике. Но для Николая такое немыслимо. Это понятно любому, кто его знал. Я не в курсе (или забыл), чем все это закончилось.
Скажу ещё о вольном приносе. Из своего опыта знаю – толковая местная власть все может решить сама, на месте.
Кстати, упомянутый выше «хищник»-физик, похожий на Ленина, прошедший с лотком по всей Сибири, находивший золото даже в Подмосковье, как-то сказал: «магаданские власти, нормальные мужики, вопрос по золоту просекают глубже других, и если перенять их опыт другим регионам, то и хищник будет сыт и весь металл будет у государства»…
С золотом связано много всякого. Но при умных правителях, золото дает возможность интересно работать и жить, и при этом, не ущемляя других, и не вызывая зависти.
Настоящий старатель-одиночка очень трудолюбив. Он много знает и умеет выполнять множество разных работ. Раньше таких называли богатыми, то есть угодными Богу. Их немного.
Неглупые (но не убогие) люди, понимая это, перестают завидовать угодному Богу. Ведь глупо завидовать орлу, что он может летать высоко.
Роберт ХОРОШИЛОВ. |
