|
 |
|
| |
|
Б ыла разоблачена и понесла наказание группа вредителей во главе с бывшим первым начальником Дальстроя Берзиным». Э. П. Берзин был для него врагом. Они работали вместе с самого начала Дальстроя. Сталин умер, но они не могли ощущать себя как-то по-другому. Жизнь продолжалась. Чувствовали они, чем пахнет в воздухе? Что они реально думали? После XX съезда Берзин стал верным ленинцем, а например, Медведь и Запорожец оставались убийцами Кирова и врагами народа.
Валентин Цареградский, легенда Колымы, многолетний глава геологоразведки Дальстроя, уехал еще в 1955 г., и уехал очень вовремя. Он работал на Колыме с 1928 г., был в бухте Нагаева, когда Магадана еще не было, а вокруг были деревья и реки, и пара орочельских юрт. Он всегда чувствовал ситуацию: и в 1937 г., когда в условиях большой чистки приходилось лавировать, и в годы войны. Он, пожалуй, один из немногих в Дальстрое, который был важной фигурой и среди революционных кадров 1930-х годов, и в классической железной гвардии И. Ф. Никишова, и покидал Колыму уже при И. Л. Митракове, став легендой Дальстроя.
Конечно, Дальстрой было за что ругать, и, как правило, в «отчетный доклад» партийной конференции включалась какая-нибудь «несерьезная» история, обнажающая негативные стороны деятельности Дальстроя. Так, например, интересно, что протоколировали в материалах, высылаемых в ЦК, критику в адрес Дальстроя за неправильное отношение к сигналам трудящихся: «Не так давно гражданин Николаенко, проживающий в поселке Палатка, в своем письме в обком и в редакцию газеты «Магаданская правда» сообщил о факте бесхозяйственности. В частности, он писал, что возле железной дороги в районе поселка Палатка долгое время без надзора валяются в большом количестве дорогостоящие чугунные болванки, завезенные к нам за много тысяч километров».
Для принятия мер это письмо было направлено в транспортный отдел Дальстроя. Вскоре от исполняющего обязанности этого отдела т. Шевырина был получен ответ: «Упомянутые в заявлении гражданина Николаенко чугунные болванки к хозяйству железной дороги отношения не имеют. Мы переадресовали Ваше письмо в «Колымснаб»». Из «Колымснаба» письмо попало в «Колымтехснаб», а оттуда последовала новая отписка за подписью управляющего трестом т. Богданова: «Нами получено Ваше письмо по вопросу о болтах (?!), лежащих около железной дороги в поселке Палатка. Сообщаю, что трест «Колымтехснаб» сбором лома не занимается. Прошу обратиться по этому вопросу непосредственно к Магаданской железной дороге». Все перебрасывали ответственность друг на друга.
В отчетном докладе Магаданского обкома II областной партийной конференции партийное руководство отмечало, что в «подборе, расстановке и воспитании кадров имеется много недостатков. Обком, окружком, горком и райкомы партии при подборе кадров часто допускают ошибки, нередко выдвигают на руководящие посты людей мало подготовленных». Собственно, в справке в ЦК руководство вынуждено было признать, что за отчетный период сняло с работы 37 руководящих работников.
Противоречия между враждующими сторонами были накалены до предела. Это проявилось и на пленуме 21 января 1956 г., который проходил сразу после конференции. Особенно не нравился многим сам первый секретарь обкома Абабков. Обвиняли его в пассивности, в том, что он больше бывает в Москве, чем в районах области. Так, секретарь Тенькинского райкома СВ. Марков говорил, что «Тимофеев при голосовании получил больше всех голосов против. С одной стороны это объясняется тем, что т. Тимофеев больше всех работает. Товарищ Абабков часто уезжает в Москву, поэтому большая часть работы приходилась на Тимофеева».
Вообще на этом пленуме досталось всем трем секретарям обкома: чукотские в лице А. Н. Грозина потрепали А. Н. Жихарева, дальстроевские – Тимофеева. Например, начальник Дальстроя Ю. В. Чугуев высказывал: «У товарища Тимофеева очень часто были выражения: ваше строительство, наше строительство. Я думаю, область уже существует 2 года, и все, что есть в области, для секретаря обкома является нашим делом». И связано это прежде всего с тем, что обком, зная и видя силу и могущество Дальстроя – а это могущество или «богатство» Дальстроя было прежде всего в кадрах, – все больше тянул одеяло на себя, пытаясь принимать решения, которые зачастую были некомпетентны и направлены только на то, чтобы уменьшить влияние Дальстроя. Естественно, это вносило еще больший раздор в отношения между руководителями территории.
Кадры. После конференции было избрано новое бюро обкома из 9 человек. Из прошлого состава выбыли И. Л. Митра-ков и В. Н. Ферапонтов (умер в командировке в 1955 г.). Членами бюро стали начальник Дальстроя Ю. В. Чугуев и секретарь Магаданского горкома Т. С. Иваненко – «человек» Т. И. Абабкова. Вся его карьера была связана с Ростовом-на-Дону, откуда его и пригласили в 1954 г. с должности секретаря Андреевского райкома. Абабков выдвигал людей, которым мог доверять и которые были бы обязаны ему. Только за первые два года работы в области сменилось 180 работников номенклатуры обкома КПСС.
Осенью 1955 г. в номенклатуру обкома партии входило 675 должностей руководящих работников. Из них первых секретарей окружкома, горкома и райкомов – 15 человек, вторых секретарей – 15 человек, секретарей – 14 человек, председателей исполкомов окружного, городского и районных Советов – 15 человек. Из этой категории работников ранее работали в аппарате политических органов Дальстроя 18 человек, в хозяйственных органах и общественных организациях – 8 человек. Направлено ЦК КПСС в порядке оказания помощи из других областей страны 7 человек.
Митраков уйдет только в 1956 г., фактически в 1955 г.: с 20 сентября по 20 декабря 1955 г. он будет в отпуске, а уже 17 февраля 1956 г. его освободят от работы. Он увяз в Дальстрое. Организация новой области, ежегодное падение золотодобычи, критика Дальстроя и т. д. принесли ему лично много проблем. Осенью 1954 г. он получил выговор, весной 1955 г. – уже строгий выговор с предупреждением, из-за чего летом 1955 г. ему отказали в награждении медалью «За трудовое отличие». Но он все это пережил и в декабре 1955 г. в связи с пятидесятилетием принимал благодарность министра цветной металлургии П. Ф. Ломако. Он ушел из Дальстроя с потерями, но это были боевые потери. Он еще долгое время работал, в том числе и в Министерстве цветной металлургии, и с ним не раз еще сталкивались приезжавшие из Магадана руководители. После его ухода ситуация в золотодобыче не менялась. В 1956 г. из 71 действующего предприятия Дальстроя 32 предприятия плана не выполнили.
Весной 1955 г. И. Митраков просил обком утвердить в занимаемой должности начальника управления Нагаевского морского порта Павла Александровича Ларина. С этим предложением не согласился промышленно-транспортныи отдел обкома. Однако после вмешательства первого секретаря обкома вопрос был рассмотрен секретариатом, на котором было решено П. А. Ларина оставить на работе начальником порта. Это еще раз иллюстрирует, что до самого конца слово Митракова оставалось решающим при принятии важнейших вопросов. И сила его заключалась не только в огромном личном опыте и ресурсах дальстроевской организации, но и в том, что он мог существенно влиять на решения обкома партии, в том числе в вопросах подбора и расстановки кадров.
Анализ ситуации в первые годы после создания области, протоколов первых партийных конференций и пленумов показывает, что бюро обкома и сам первый секретарь Т. И. Абабков не смогли возглавить борьбу с дальстроевскими порядками. Места секретарей только созданных районных комитетов партии заняли представители дальстроевской группы, с 1930-х годов работавшие в НКВД и в Дальстрое. Функции Дальстроя переходили к облисполкому чрезвычайно медленно. Беспорядок с финансированием различных проектов вызывал противоречия между Главным управлением Дальстроя и облисполкомом. Сбывалось то, о чем предупреждал И. Л. Митраков: в первые годы создания области расхлебывать всю кашу с организацией управления, претворением в жизнь решений партии и правительства, проблему кадров и жилой площади и множество других задач пришлось именно Главному управлению Дальстроя и лично И. Л. Митракову.
Почему именно П. Я. Афанасьев стал реальным лидером в Магаданской области? Возможно, ответ кроется в пассивном поведении первого секретаря обкома Т. Абабкова. Как удивлялись на первой конференции коммунисты! Они думали, что первый секретарь подвергнет Дальстрой жесточайшей крити¬ке, но этого не произошло. Ведущим органом должен был стать областной комитет партии, но в первые годы после об¬разования области он не смог сосредоточить управление и взять инициативу в свои руки. Постоянные конфликты с обл¬исполкомом, соперничество Абабкова и Афанасьева давали возможность руководству Дальстроя не слишком задумывать¬ся о необходимости перемен.
Письмо секретаря райкома. В апреле 1954 г. товарищ Ба¬лакирев, секретарь Ягоднинского райкома КПСС, еще до конференции в своем письме поставил перед обкомом КПСС вопрос о замене должностей заместителей по политработе и введении вместо них освобожденных секретарей парторга¬низаций. Инструктор отдела парторганов Якуш, который за¬нимался этим вопросом, составил справку для заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских орга¬нов Магаданского обкома Д. С. Комаровского, в которой даже вопреки Уставу Магаданской области, не предусматри¬вавшему преимуществ на введение освобожденных секрета-рей, он дал положительное заключение на предложение Ба¬лакирева, вероятно считая, что в Москве могут учитывать специфику региона и то, что область только образована.
(Продолжение следует). |
