|
 |
|
| |
|
Магадану 75 лет. Страницам его становления посвящены многие публикации... Обратимся к истории города глазами детей и подростков конца сороковых и начала пятидесятых годов прошлого века. Своими воспоминаниями делится с читателями коренной магаданец, редактор отдела «ВМ» Олег Михайлов (начало в № 21).
ПУТЕШЕСТВИЕ НА ТАБУРЕТЕ
Когда учился еще в первом классе, нередко спускался на первый этаж школы. Там в закутке при тусклом освещении находился магазинчик-комнатка, где продавщица торговала школьными принадлежностями: ученическими перьями, тетрадями, географическими картами и прочим. Вот эти географические карты и привлекли мое внимание. Карты эти я покупал на те деньги, что мне давали дома на покупку пирожков в школьном буфете.
Большие, шириной в два листа ватмана и более, с синими морями и океанами, с песчаного цвета пустынями, коричневыми горами, зеленью лесов, с загадочными названиями, которые в то время я выговаривал по слогам. Эти карты и были моими первыми маршрутами по земному шару.
Читал – Москва, Сталинград, Волга.
Вглядывался в непонятные для меня надписи, А-ма-зо-н-ка, Ви-к-тори-я, Анды, Ги-ма-ла-и. Рядом цифра 8848.
Я спросил у взрослых, что обозначают эти цифры. Мне ответили: цифры – это самая большая высота Гималайских гор, почти девять километров.
Как раз в это время я увидел художественный кинофильм о беспосадочном перелете в 1936-м году наших летчиков по маршруту Москва-Северный полюс-Ванкувер (США). Экипаж самолета – командир Валерий Павлович Чкалов, Г.Ф. Байдуков, А.В. Беляков.
Под впечатлением этого фильма я и сосед – пятилетний Вова – в комнате, где он проживал, соорудили из двух стульев и табуретки свой «самолет». Перед ним положили карту Арктики и полетели мы с Вовкой из Москвы в Ванкувер, изображая летчиков и издавая звуки работающего мотора. Перелет наш закончился удачно. В Америке нас встречали оловянные солдатики. В последующие дни наши авиационные маршруты уже пролегали над Африкой.
***
В школьном магазине как-то продавщица спросила меня:
– А у тебя дома хватит стен, чтобы разместить карты?
– Карт мало, – ответил я, свертывая в трубочку Австралию.
Она удивленно посмотрела на меня и спросила:
– У вас что, дом свой?
– Нет, – ответил я. Мы летаем кругом, по всему свету.
– На чем? – улыбаясь спросила она.
И я рассказал о наших с Вовкой полетах.
Но вот однажды во время полета у нас случилась авария. Летели мы над Гималаями. Горы достигают высоты восьми километров. Мы решили подняться над ними как можно выше и к нашему самолету приделали еще одну табуретку. Набирая высоту и сверху глядя на карту на горные хребты, эта вторая табуретка, на которой сидит Вовка, падает, сваливаюсь и я. В общем самолет наш развалился и оба мы очутились на полу. Вовка ревет¸ его мама бросается к нему. Вовка прикусил язык. Вызвали скорую помощь, его увезли в больницу, где кончик языка прихватили нитками.
Недели две никаких игр. На третьей стали с Вовкой общаться, но никаких самолетов нам строить не разрешили.
– Лучше плавайте на кораблях. Вон сколько воды, – указывая на синь карты, сказала Вовкина мама.
Про моряков я видел кино «Дети капитана Гранта», немного о море было в кинофильмах «Остров Сокровищ» и «Белеет парус одинокий», но основное впечатление производил короткий мультфильм о Синдбаде-мореходе, и рассказ Льва Толстого «Акула», тонкая книжечка с иллюстрациями у меня была.
Теперь мы с Вовкой стали моряками. Избороздили на своих кораблях, смастеренных из дранки, наверно, все моря.
– А сейчас мы поплывем по Индийскому океану, – говорю я, и показываю рукой Вове, где этот океан на карте.
– А там не страшно? – спрашивает Вова, и оборачивается то к своему деду, то ко мне.
– Там акулы, – отвечает дед.
Вова смотрит на меня, мол, стоит ли плыть туда, где акулы.
– Не бойся, – отвечаю я, – у нас есть пушки, винтовки.
– Ты же моряк, – подбадривает его дед.
И мы отправились в Индийский океан.
Попадали мы с ним и в шторма. Для них я приносил из ванной комнаты таз с водой, и мы запускали в него наши корабли, издавали ладонями звуки, изображающие шум волн, опуская их в воду, поднимали волны.
Вовкину маму звали Соней. Молодая, тонкая, хрупкая, бледная, с гладкой прической, темные волосы, опрятно одетая в легкие платьица, постоянно чем-то занята – то шьет, стирает, ходит в магазин за продуктами (что отпускали по карточкам), готовит еду на кухне, занимается с Вовой, читает книги. В то время она не работала.
Дед Вовы был молчаливым, худощавым с бледным лицом старик (или мне он казался стариком). Одет в белую чистую рубашку. Запомнился тем, что в домашние часы, сидя на диване, погружался в развернутые газеты, так что и лица его не было видно. И в то же время он не забывал иногда взглянуть на нас. Газета, ее шуршание и он были неделимы.
Как то, играя с Володей, увидел на полу две книги. Одна из них в серо-голубом твердом переплете. Название книг не помню, но имя автора, напечатанное на той серо-голубой обложке, запомнил – Вышинский. (Генпрокурор СССР).
На низеньком трюмо стояла круглая, открытая шкатулка, в которой внавалку лежали катушки ниток, пуговицы, булавки и прочая мелочь, среди которой какие-то фашистские металлические знаки или ордена. Фронтовиков в городе было очень много, и каждый что-то привозил с собой.
Дед Вовы работал в банке или сберкассе.
Олег МИХАЙЛОВ |
