|
 |
|
| |
|
О присвоении ей городом звания «Человек года» директор муниципальной Детской музыкальной школы Л. А. Стебловская узнала, говорит, по возвращении из Москвы, куда возила выступать на смотре-фестивале «Сияние Севера» группу из 26-ти талантливых ребят, в числе которых были и двое воспитанников ее учебного заведения.
– Но, позвольте, какой же Север – Москва? – недоумеваю я.
– По счету это был, действительно, VII Межрегиональный фестиваль молодежного творчества, какой два года назад проходил одновременно с ХХV съездом Союза городов Заполярья и Крайнего Севера в Магадане. Кстати, в стенах нашей школы, – напоминает Любовь Афанасьевна. – После чего, наглядно убедившись в гигантской отдаленности северных городов друг от друга, было решено проводить эти детские фестивали в столице, куда всем участникам добираться значительно проще. Таким образом нынешний фестиваль и получился I Всероссийским.
Что это – тот же самый форум, подтвердили многие радостные встречи со знакомыми лицами. Ко мне на фестивале подходили руководители детских творческих коллективов, почти неузнаваемо подросшие ребята – наши тогдашние гости. Говорили, что помнят Магадан, очень благодарны ему за гостеприимство, удовольствие творческого общения, обогащение новыми знаниями и впечатлениями.
В свою очередь, я представляла другим северянам нынешних посланцев нашего города. Среди них – восьмилетнюю фольклористку Ларису Шиберт и пятиклассника-пианиста Дмитрия Сина. На смотре наши ребята выступили успешно. Места на нем не присуждались, но лучших юных артистов награждали призами. Нашей Ларисе, как и дуэту муниципального цирка «Вояж», жюри вручило путевку на отдых в детском лагере Туапсе, а Диме организовало прослушивание специалистами, вследствие чего он принят на учебу в школу при музыкальной Академии имени Гнесиных.
– Вот так и всегда в вашей профессии – овации срывают ученики, а педагогу – лишь вечная долбежка трудных пассажей да закулисное волнение? Когда идут учиться в музыкальную школу, в будущем, наверное, видят себя непременно «звездами»? Во всяком случае, мне в моем украинском детстве хорошо одетые девочки с большими нотными папками в руках, чинно вышагивающие после уроков учиться музыке, казались какими-то особенными счастливицами. Ходить в музыкальную школу было престижно, поступить туда – доступно далеко не каждому. Часто способствовал этому не только абсолютный слух, а и элементарный советский блат…
– А у нас здесь, на Севере, разве не так было? Наш архив не даст соврать (а мы его поднимаем регулярно, к каждому юбилею): еще в 1989-м на фортепианное отделение был конкурс в 10 человек на место – сплошные жалобы да разборки… А коллектив педагогов какой в те ажиотажные годы был! Высокие профессионалы – московская и ленинградская едва ли не профессура…
Начиналась наша школа с 50 учеников. В конце 70-х городу уже и двух музыкальных школ было мало. Сегодня же «наших» ребят «расхватывает» множество секций и кружков системы дополнительного образования. Хотя в общем для города нашего это – безусловный плюс. Поездив по Волге, сама убедилась, что не многие из городов сохраняют и множат воспитательную среду. В этом смысле Магадану повезло с мэром, В. П. Печеным. Он – из педагогов, культуру любит и понимает, что не одной экономикой люди живут.
Я от души приветствую и всех наших детей, которые тянутся познать мир, почувствовать его красоту и гармонию. Большой плюс нашего обучения, считаю, в том, что оно сугубо индивидуальное. Порой наш педагог проводит в общении с ребенком больше часов, чем его родители; знает своего ученика лучше, чем его мать. Ведь если педагог сумеет увлечь, так сказать, влюбить в себя своего ученика, они с ним в музыке могут достичь совершенно фантастических результатов.
И еще я от всей души благодарю тех родителей, которые понимают, как важно разжигать чуть блеснувшую в ребенке искорку таланта, не жалеть на это средств. Ведь это – вклад в будущее семьи, а по большому счету – и города, и страны.
– Ваши, Любовь Афанасьевна, собственные родители тоже были такие понимающие и сознательные? Уж наверняка на инструментах играли…
– А вот и нет – никто не играл. Но, переселенцы с Дона на столь же музыкальную Украину, все в нашей семье пели хором, да еще на 3-4 голоса. Я так плакала, когда мою сестру приняли на фортепианное отделение, а меня – только на домру. Со временем познакомившись с этим инструментом близко, я полюбила его, и мы с сестрой охотно музицировали дуэтом в кругу семьи. Обе закончили и музыкальную школу, и училище. Сестра и сейчас преподает детям свое фортепиано. Когда встречаемся, обязательно играем с нею в четыре руки.
– Артистками, наверное, обе стать хотели?
– Что до меня, то в детстве я мечтала стать, не поверите, геологом – представляла себе, как лазаю по горам, любуюсь красивыми камнями. Как-то сама собой жизнь привела меня в педагогическую профессию, и, признаться, я нисколько об этом не жалею. Постоянное общение с детьми, разными людьми – их родителями, своими коллегами-педагогами не дает душе засохнуть. Я так свою профессию люблю, что меня тяготят даже длинные рождественские каникулы. День-другой – и уже не дождусь, когда ж пора на работу. Вечно у меня полно забот. Кажется, что все стоит недоделанное – бесконечно хочется ускорять, подправлять, улучшать, украшать…
– Хоть не геологической, но какой-то иной романтикой на Север вас все равно занесло – в человеке вашей профессии трудно заподозрить охотника за длинной денежкой. Когда, кстати, это случилось?
– В 1974-м. Мне тогда было 27, а мужу – 28. Зачем мы захотели на Север – по-настоящему и самим себе мы вряд ли б тогда объяснить смогли. Все у нас на материке было, как говорится, как у людей.
После школы и Артемовского музучилища я закончила Донецкий музыкально-педагогический институт (теперь он – консерватория). Профессиональную выучку на всю жизнь получила по классу домры у Валерия Павловича Ивко, совершенно уникального педагога. Поймав своего студента где-нибудь в коридоре вуза, он затаскивал его в пустой класс и, заперев дверь, играл с ним что называется до упаду – по 3-4 часа сряду. Курит – и играет. И спрашивает: все ли тебе понятно? Когда все до последней косточки разжует – отпускает: иди уж, да приходи, когда выучишь. И в мою голову он как молотком вбил все, что я на сегодня профессионально умею – тщательность работы над музыкальной фразой, кантиленой, душой музыки...
В городе Красный Луч я преподавала домру в музыкальной школе, руководила оркестром русских народных инструментов. Была активисткой-общественницей, уже и в партию меня принимали… А мы с Борисом вдруг письма по всему северному свету разослали и стали изучать ответы. Первой пригласила нас корякская Палана. За ней – Чукотка, где открывалась новая районная газета. Мой Борис Дмитриевич уже в одно ее название влюбился – «Огни Арктики»…
Первую свою музыкальную школу на Чукотке я открывала сама. Сначала в СДК, где работала художественным руководителем, был у меня кружок для чукотских детей из школы-интерната поселка Рыркайпий, что недалеко от Шмидта. Все бегала к председателю тамошнего колхоза на рацию спрашивать у работающих в стадах родителей разрешения учить их детей музыке. Уже когда в Магадане жила, приходит ко мне как-то девушка-чукчанка: «Вы меня помните? Я у вас в Рыркайпие училась, а теперь вот приехала поступать в училище искусств по целевому набору».
Потом, когда мы жили в поселке Полярный, что в 100 километрах от Шмидта, ходила к директору ГОКа В. Н. Брайко просить школу для тамошних детей. Золотопромышленники тоже не отказали – выделили нам несколько комнат в здании бывшей поликлиники, закупили инструменты, я пригласила с материка пятерых педагогов… Дети и здесь занимались с удовольствием, много концертировали.
Вторую свою школу на Чукотке я открывала уже на Шмидте в 1977-м. А с 1980-го работала заведующей отделом культуры Шмидтовского райисполкома. С агитбригадой летала в бригады на вертолетах с кинобанками, прессой, книгами, с концертирующим народным ансамблем «Рырка». Что за название? Ну, если Рыркайпий, как известно, – морж, то рырка – моржонок.
Вспомнишь ту жизнь – задумаешься, выдержали бы мы ее теперешними? Вряд ли. Вся одежда в поездках на тебе обмороженная – хоть, снимая, стоймя ставь… Помню, возвращаюсь, проведя вечер творчества А. Пахмутовой, из поселка пешочком. Одна. Совершенно позабыв, что об эту пору медведи белые после спячки везде рыскают. Что там, думаю, 6 километров до Шмидта: может, погранцы по пути до райцентра подбросят… Молодые были – ничего не боялись. Все интересно было, весело.
И теперь, когда у нас с Борисом случаются размолвки, у него всегда есть в запасе железный чукотский аргумент: «А забыла, как я твои пианино перетаскивал!» И правда ведь, входил в мои проблемы, во всем по работе стремился помочь – где с начальством о чем-то принципиальном договорится, где мужиков для разгрузки привезенных для школы инструментов и мебели соберет…
Когда в 1984-м переехали в Магадан, я сказала себе: «Все. Хватит. Буду просто преподавать, больше времени проводить в семье, заниматься Сонечкой». Выдержала пять лет – до тех пор, пока директора нашей школы Т. М. Картмазова ни забрали в областное управление культуры и у нас ни объявили выборы. Помните, время такое было – везде коллективы сами выбирали себе руководителей? Я бы и не выдвигалась, если бы не раздражали проблемы: школе необходимо было новое здание, требовались новые инструменты и оборудование, а также – авторитет в обществе. В то время надо было громко заявлять о себе и отстаивать свой уровень. Претендентов на кресло директора «первой» музыкальной школы было трое, но выбрали меня.
Желание добиться успеха у меня было реальное, и 35-летие школы уже осталось в памяти коллектива, а 40, 45 и 50-летие ее были даже и для города значительными событиями. Кстати, в 2009 г. нам будет уже 55…
– И это будет, вы чувствуете, новый расцвет вашего дела?
– Знаю точно только то, что сделаю все от меня зависящее, чтобы оно процветало. Хотя по нынешним временам это и непросто. Бывало у нас и по 550 учеников, а сейчас можем учить только 325: не хватает педагогов. Когда школу приняла, трудовой коллектив был под 70 человек, а теперь осталось 43 педагога. С трассы люди к нам просятся, но не многие здесь способны удержаться. Месяц-другой поработают и, пожимая плечами, увольняются: здесь одни фанатики – крутятся как заведенные.
Я таких людей понимаю: по уровню с нашими педагогами тягаться трудно, а уж по творчеству и ревности к своему делу… В работе я больше всего не люблю ленивых и равнодушных. Каких люблю? Как, например, моя «правая рука» В. Н. Фиготина: только намекну – вмиг масса идей и предложений.
Меня трудно упрекнуть в невнимании к кому-либо или в неблагодарности. Управление культуры и начальник его Л. А. Горлачева хорошо понимают все тонкости нашего дела, и школа финансово не бедствует, имеет для поощрения творчески работающих педагогов специальный надтарифный фонд. Кроме того, даже в сегодняшнем моем значительно уменьшившемся коллективе есть двое заслуженных работников культуры, трое награжденных Почетными грамотами и Знаками Федерального Агентства по культуре и кинематографии, пятеро почетных работников культуры Магаданской области, четверо – города…
Как артист не может без аплодисментов, так и творчески работающий педагог – без почета, уважения и достойной оплаты труда. Я заинтересована в том, чтобы мои работники не просто отсиживали часы за бюджетную зарплату, а творчески горели. Это – традиция, фирменный стиль нашей школы.
Такая же к нам тянется и молодежь. Окончившие училище искусств наши выпускники Дарья Чердымская и Дмитрий Петров, например. Год назад влилась в коллектив после Ольской музыкальной школы и училища молодая неравнодушная пианистка Елена Габара…
– А что предпринимает ваша школа для того, чтобы отвоевывать способных к музыке ребятишек у спорта, рукоделия, высасывающего из них силы играми компьютера?
– Своих учеников дополнительно завлекаем в ансамбли «Ложкари», «Прялица», «Звонкие голоса» - ни один концерт в городе без их участия не обходится. Есть у нас факультатив «Музыка и компьютер»…
В этом году у нас хороший набор – 92 ребенка. Я думаю, что очень поспособствовала этому наша филармония «Дети – детям». Наши ученики много ходили по садикам с концертами, показывая детям, как может звучать балалайка, скрипка, виолончель. В нашем актовом зале, вмещающем по нескольку классов учеников общеобразовательных школ, идут по специальной программе занятия, на которых рассказывается о музыке и композиторах, демонстрируется игра на инструментах. И меня очень радует, когда ребенок, приходя к нам на прослушивание, буквально с порога заявляет: «Я слушал здесь концерты, а теперь сам буду у вас домристом».
На следующий учебный год мы заключили договоры на посещение занятий в нашей филармонии ребятами школ №№ 14, 17, 24, 30. Но еще решили посмотреть на свою филармонию как бы с другой стороны: открываем для 1-2-классников пятилетнее фольклорное отделение прямо на базе школы № 2.
– А в наборе 3-5-леток еще не разочаровались?
– Нет, маленьких по-прежнему охотно набираем. А с октября пригласим в школу еще и совсем взрослых. Тех, кто у нас когда-либо хоть немножко занимался, и теперь желает по мере сил наверстать упущенное. Эта платная услуга родилась у нас как-то сама по себе: взрослые магаданцы звонят с вопросами, нельзя ли у нас подучиться на ударных, на гитаре?..
– Так, глядишь, скоро и музыкальная теория может сделаться востребованной?
– А что? Мне, например, стыдно становится, когда попадет на глаза фрагмент телепередачи «Кто хочет стать миллионером?», а там кандидат в «олигархи» не знает даже, сколько, к примеру, струн у балалайки и скрипки, когда жил Страдивари, что сочинили Глинка или Чайковский. Что вы хотите – вырастает поколение, у которого даже в общеобразовательной школе не было предмета «Музыка и пение».
По-моему, в начале ХХI века образованному человеку стыдно быть однобоким, не уметь чувствовать живой прелести музыки. А почувствовать это могут далеко не сразу даже те, кто музыке учился. Дочь моя Софья, окончившая музыкальную школу, уже во взрослом возрасте – окончив факультет журналистики и обучаясь в аспирантуре МГУ – призналась мне, что только теперь по-настоящему услышала, как здорово звучит Григ. Готовясь стать матерью, она специально ходила на концерты в Московскую консерваторию, а теперь своей доченьке Насте ставит слушать Вивальди, Моцарта и бесконечно удивляется, как чутки к прекрасному совсем маленькие дети. А уж сколько пользы ребенку дает само такое трудное обучение музыке. Оно делает его дисциплинированным, ответственным. Участие в концертах развивает в ребенке уверенность в себе...
Мне думается, что большую ошибку во многих российских регионах делают руководители, относящие музыкальные школы к системе общего образования. Мы – иное. Мы – начальное музыкальное образование. То есть первое звено цепочки, системы музыкальной культуры. Лишись общество школы, нашего звена, и разрушится то, что создавалось не одно столетие. Высоко беру? Только с таким пониманием, считаю, и должно относиться к делу, которое любишь.
Людмила Сидорова. |
