|
 |
|
| |
|
В начале девяностых годов прошлого столетия БМРТ «Бакаево» после тяжелейшей ледовой проводки (кому не знакомы февральские ветры?) во главе с капитаном из династии приморских рыбаков Олегом Григорьевичем Богаевским благополучно прибыл в охотоморскую экспедицию к берегам Камчатки. Что было совершенно удивительно. Ибо еще в Магадане всем было ясно, что судно готовилось к плаванию, будучи переданным магаданским рыбакам ВРПО «Дальрыба», исходя из принципа: «Дай вам Боже, что нам не гоже!» И если судить о плавательном цензе и состоянии корпуса БМРТ, то ему самое время было отправиться в свой последний рейс «на гвозди».
Однако, как это ни странно, ходовые испытания он прошел без сюрпризов. Доклад капитану судового рефмеханика, обеспечивающего технологическую температуру грузовых трюмов был благоприятен. Внушало капитану, до этого ходившему на судах иного типа, оптимизм и то обстоятельство, что заместитель по производству у него – опытнейший рыбпромовский технолог Александр Асадов. А где умеют делать качественную рыбопродукцию – там и высокие заработки. Короче, дело оставалось за самым малым – рыбацкой удачей.
Первые пробные траления, а работали мы на минтае, под одобрительный гул экипажа прошли без осложнений. И вот оно везение – радионавигационная служба докладывает капитану, что обнаружена «банка» (крупное скопление рыбы). А дальше – спуск трала за корму. Все замерли. И, наконец-то, из-за чего кипит рыбацкая жизнь…
Определив по натяжке ваеров заполнение кошеля (кутеца), траловый мастер врубает обратный ход лебедки. Через некоторое время за кормой по ходу судна всплывает мешок, он полон рыбы. Экипаж ликует и, я в этом уверен, начинает в уме считать будущие рубли.
И тут единое «АХ», перемешанное с просоленными морскими тирадами видавших всякое рыбаков, заставило растаять громаду скопившихся у слипа чаек. При протяжке на палубу улова начинает искрить лебедка. Затем пламя, дым… и все такое.
Не выдержав должной нагрузки, электродвигатель, как выражаются специалисты, накрылся. Траловая лебедка вышла из строя. Восстановить ее работу в море мы не имели возможности. Выход один – БМРТ эксплуатировать в производственном режиме, занимаясь лишь заморозкой рыбы, принимаемой с добывающих судов, что мы, скрепя сердце, и сделали, благо в экспедиции работали также наши родные рыбпромовские РСы.
Заполнив грузовые трюмы запакованной в гофтару готовой продукцией, и произведя технологическую заморозку, сдаем ее приемщику. И тут… при выгрузке ящиков из первого трюма обнаруживаем, что первых два шара от низа трюма полностью закованы в ледяной саркофаг. Следовательно, наш корпус на определенной отметке имел свищ, через который забортная вода при изменении осадки судна под огромным давлением устремлялась в грузовой отсек.
Как говорят: пришла беда – отворяй ворота. При последующей затем разморозке того саркофага и выгрузке оставшейся рыбопродукции замечаем, что она имеет резкий запах солярки. А это значит, что танк с топливом под первым грузовым трюмом также имел свищ.
Бортовое отверстие после длительных поисков со вскрытием обшивки трюма заварить было несложно. А вот отверстие над танком у противоположного борта, которое мы нашли без труда, нам с капитаном надо было думать... Ибо ни одному специалисту не взбредет в голову мысль заварить отверстие в бочке, не до конца заполненной горючим материалом (и не дай Бог то, например, бензин или ацетон). Танк - тоже емкость, только размером с огромную цистерну. По мере выгрузки продукции и в связи с выравниванием остойчивости судна, солярка перестала поступать в трюм. Следовательно, над внутренней поверхностью содержимого в танке имело место свободное пространство с парами горючки. Поэтому при самом худшем раскладе при выполнении сварочных работ мог произойти взрыв, а на борту 90 человек… Напрашивается единственный выход – возвращаться в родной порт. Поэтому, капитан, зная о том, что я работаю в Рыбпроме давно, задал вполне резонный вопрос: хорошо ли мне знакомы люди на судне из технического состава?
– Да! С плавбазы «Де-Кастри» почти все здесь!
– А сварного, умеющего заварить свищ, и главное – надежного, умеющего держать язык за зубами, найдешь?
Спустя 10 минут перед капитаном предстал Слава Никонов (уверен, его помнят многие бывшие рыбпромовцы). На вопрос, сможет ли он решить проблему, последовало: хоть сейчас, но при условии поступления солярки в трюм через все тот же свищ. Цена всему – две бутылки водки на предстоящий День рождения. Капитан рассмеялся:
– А хоть десять! Только отмечать его будем за моим столом.
На интерес Никонова о том, как Олег Григорьевич будет решать задачу, тот вывел нас на мостик и предложил бинокль со словами:
– Видите ледяное поле? Там я ее и решу.
Назавтра он умудрился поставить судно так, что солярка даже фонтанировала через отверстие.
Чтобы уйти от греха подальше и наверняка отбывать вечный срок, если что, на том свете, а не в тюрьме, я во время сварки находился рядом со Славой. Заварил он свищ вмиг.
Говорят, победителей не судят! Кстати, и экипаж заработал на той путине приличные деньги. А история эта, хотя я не совсем в том уверен, так и осталась в неведении руководства Рыбпрома.
Вот такой случай был в моей морской практике. Однако история та имела и продолжение…
Находясь в отпуске, на вопрос мамы о том, как мне живется-работается, рассказал об этом эпизоде. Мол, смотри, какой я у тебя герой – в трюм полез… Реакция ее была ошеломляющей:
– Да как же вы с капитаном-то Бога не побоялись? Ведь вы рисковали жизнью стольких людей!
Моему судье, с довоенным семиклассным образованием тогда было чуть более 50 лет. |
