|
 |
|
| |
|
С недавнего времени школьная жизнь стала одной из основных тем на 1-м канале ТВ. Оно и понятно, идет по России Год учителя. Но только вот пока, если судить по жанру кино, подается все с телевизионного экрана однобоко, претенциозно. А короче говоря, если соглашаться с кино на 1-м, на нашей школе российской клейма негде ставить. И вот уже запускается в телепрокат безразмерный худфильм «Школа», в котором юное «дарование» Гай Германика во всей постыдной черноте высветила «язвы» нашей школы, где что ни учитель, то нехороший человек, ни ученица – начинающая проститутка, ни ученик – пьяница и наркоман. Эпопея по ТВ продолжается, ее только начальство 1-го канала задвинуло на более удобное для наших детей и внуков время – на 23.30. Уж в это время они точно соберутся у домашних экранов, напившись до того после уроков на школьных лестницах и подоконниках пива, накурившись сигарет, нафлиртовавшись с девчонками.
Но одной «Школы» оказывается было мало. И вот 1 мая, в праздник весны и труда, 1-й канал выстрелил еще одной премьерой под названием «Крыша». Утонул в кресле, включил экран, подумав: «Посмотрю-ка еще раз про наших бандитов, про то, как они крышуются». Но с первых же кадров понял: не то, вместе с тем с первых же кадров повеяло чем-то неуловимо знакомым. Повеяло «Школой» а ля Гай Германика…
Но создателем «Крыши» является совсем другой человек, уникальный в своем роде, маститый, поживший и повидавший в этой жизни. Борис Грачевский творец знаменитейшего на свете «Ералаша», детского юмористического телесериала, самого длинного и самого смешного. В нем играют талантливые мальчишки и девчонки, талантливые взрослые, которых подбирает талантливый Борис Грачевский. Оттого каждый выпуск «Ералаша» – это шедевр. Помню, как несколько лет назад один очень известный киноактер произнес с долей доброй иронии и с долей реальности фразу-афоризм: «Если тебе удалось сыграть в «Ералаше», считай, что ты классик и кинозвезда».
…Но наш разговор о «Крыше», которую поставил, в том числе и со своими ералашевцами, Борис Грачевский . Посмотрев его, я задался вопросами: «Почему «Крыша» вьюном оплетает «Школу»? Неужели мэтру кино не дает спокойно спать «слава» недоросля? Да так не дает, что он решился вплотную приблизиться, да что там, соприкоснуться со «Школой». Причем не с целью хотя бы какого отторжения темных и сомнительных ее мест, а с целью утверждения и усиления». Знаете, мне в голову даже пришла бредовая мысль о том, что худфильм «Школа» в какой-то степени теперь будет считаться даже более «нравственным», чем худфильм «Крыша». Хотя бы потому, что герои первого уже девятиклассники, а герои второго – тринадцатилетние ребятишки. А делают одни и те же непозволительные для такого возраста вещи. Ну прямо развращенность какая-то, на мой дилетантский взгляд, «кинопедофилизм» своеобразный.
В фильме Бориса Грачевского выделяются три основные сюжетные линии: школа, дети, родители. Естественно, что они по ходу фильма пересекаются, дополняя друг друга. Итак…
ОБРЕЧЕННАЯ ШКОЛА
Э
та школа – лучшая в провинциальном городке. Ее снимает за какие-то там успехи бригада телевизионщиков, здесь лучшая успеваемость, лучшее воспитание учащихся и т.д. И, наконец, в школе – красавица – директор, источающая очаровательные улыбки телекамере и фотоаппарату, когда к ней пришел фотограф, чтобы сделать ее портрет для какой-то городской рекламы: «Ну улыбнитесь так, как вы улыбаетесь, когда к вам заходит ученик». Кстати, роль начальницы школы играет Мария Шукшина и ей бы с ее истинно русской красотой ангелов играть, а не вамп-директрис. Ну не ее эта роль. Еще один штрих, характеризующий стабильность школы: из мэрии по телефону сообщают, что кандидатура преуспевающей директрисы котируется на должность заведующего гороно.
И тут, показав цветастые декорации, режиссер рядом сюжетов подводит телезрителя к мысли о том, что смотри вот, если в передовой русской школе такое творится, то что же в остальных? И начинает «выворачивать изнанку». Сидит на подоконнике маленькая девчонка и дымит сигаретой, ничуть никого не смущаясь; у учительницы две ученицы спрашивают, будет ли сегодня урок, а та рявкает в ответ: идите, мол к доске объявлений; идет понурая учительница и две девчушки спрашивают друг у друга: чего с ней происходит и одна утверждающе заключает: беременна, наверное, у беременных такое бывает.
«Методам» воспитания в этой школе можно только «позавидовать». И пример преподает директор. В классе ученик доводит до исступления учительницу. Туда врывается первая дама школы, тигриным броском опрокидывает мальчишку на пол и чуть не усевшись на него, рычит угрозами. Потом требует фломастер и печатно выводит у него на лбу: «Урод». Потом информирует его, что если тот вздумает стереть со лба «каинову печать», то очень и очень пожалеет.
Еще один сюжет. Тележурналистка просит директрису прокомментировать факт, когда в школе прямо на уроке был арестован ученик, занимавшийся распространением наркотиков. Та в ответ заорала оператору, чтобы он выключил камеру, а опешившую тележурналистку отчитала, как, мол, посмела она, выпускница школы, спрашивать о таком. Вопросы надо задавать о настоящем и будущем, понятно, так разъяснила директор. А когда девушка стала сматывать свой микрофон, властно приказала продолжить интервью в правильном русле.
Лично мне эта школа из фильма «Крыша» больше концлагерем для малолетних показалась, или колонией. Как и «Школа» Гай Германики, почти один к одному. Перебор в «освещении недостатков» явный.
БЕЗЫСХОДНАЯ СЕМЬЯ
П
од стать школе режиссер со сценаристом живописуют и родителей: жестоки, лживы, развратны. Из трех семей, взятых «напоказ», ни одна добродетелью не отличается, вообще о положительных качествах тут речи не идет, не ячейка общества, а сливная яма.
У первой девочки – мама, скажем помягче, женщина легкого поведения. Она давно плюнула на дочь, ограничившись по вечерам единственным звонком по мобильнику: «Меня сегодня не жди, я опять целую ночь буду работать».
Директриса со свойственным ей методом воспитания открыла девочке глаза на обстоятельства прямо: «Твоя мать – шлюха! Поэтому от вас отец ушел». Мне бы очень не хотелось, чтобы такой метод взяли на вооружение реальные педагоги, ибо фильм Бориса Грачевского «Крыша» направлен скорее на разрушение, чем на созидание. В этой «Крыше» много чего «едет».
Выясняется, что та же «новаторша» воспитания и сама фарисейка. У нее муж, скрипач – пьяница, неудачник, дочь, начальник – любовник, которого она провоцирует, утверждая, что родила ее от него. Наверное для того, чтобы побыстрее забраться в кресло завгороно. Мало того, она оказалась настолько глупой, что призналась в этом своему «паганини» и дочка это слышала. Только потом она взяла свои слова назад, заявив, что это неправда.
Несмотря на кажущуюся любовь к единственной дочери, она готова разорвать ее на части, да и не только ее, всего лишь по одному ложному доносу. Когда прихлебатель сообщил начальнице, что ее доченька уединилась с мальчиком (для занятий по математике) в ее директорской квартире, та взъярилась как раненый вепрь. Смерчем ворвалась в квартиру и стала как грушу трясти дочь: «Он тебя трогал, признавайся?!» Такой же вопрос мальчику, который сидел за компьютером, с угрозами всех смертей.
А в третьей семье создатели «Крыши» и вовсе смакуют развратный «квадрат», да-да, любовным назвать – язык не поворачивается. Там девочка вдруг узнает, что у его папы-бизнесмена есть любовница. И у мамы тоже есть любовник. Да еще какой! Родной брат папы, тоже бизнесмен, занимающийся продажей итальянских унитазов с музыкальным сопровождением естественного процесса.
Такие вот семейки выведены на первый план в фильме. Обозревай, мол, телезритель коллизии, может что и понравится, может что и выберешь для своего ежедневного и на перспективу обихода.
ПРЕДАННЫЕ ДЕТИ
Н
у и, в конце концов, по логике вещей таких стервозных родителей дети должны превосходить по низменным качествам в разы. Воистину так, подтвердили нам авторы фильма. И наделили 13-летних девчонок такими «достоинствами», от которых мне, пожилому человеку, было неудобно, хоть сидел я в квартире перед телевизором один. Вот что значит сила искусства, особенно если оно как следует «приправлено»!
Итак, дружили три девчонки из трех вышеуказанных семей. Сами влюбляли в себя мальчишек да с такой настырностью, что те говорили: «Ну какая любовь, мне всего 13 лет», сами дрались за них от ревности.
Но самым, пожалуй, их любимым занятием были походы на крышу многоэтажки, где, сидя на лавочках, доверяли друг другу «тайны» девичьи: «Открывается дверь и ко мне в комнату заходит Леонардо Ди Каприо. Он меня поцеловал и сказал, что я не умею целоваться», – «А ко мне заходит... и мы с ним», – «А ко мне…»
Видали, каковы темы у современных тринадцатилетних, а каковы воображение, фантазии? Как говорил Леонид Утесов, убиться можно… Но и это еще цветочки.
«Ягодки» начинались у подружек, когда они приходили в одну из квартир. Вот где в полном объеме и наглядно раскрывались их мечты и желания. Например, они очень сетовали на то, что груди растут слишком медленно и когда же они станут ну хотя бы вот такими… (тут брались апельсины и прикладывались к нужным местам). Браво, создатели «Крыши» за яркий и вкусный образ! Тут тебе и древо познания и запретный плод. Лучше не придумаешь…
А потом начиналось самое главное – девчонки заводили «сокровенный» разговор «про это». Для подкрепления его «научными» фактами, хозяйка квартиры доставала из шкафа ярко иллюстрированный «секссамоучитель» и подружки, листая его, рассматривали те или иные позы, читали наставления к ним: «Как это, лечь на спину и раздвинуть ноги?» и тут же, так сказать, не отходя от кассы, воплощали теорию в практику. Повторюсь, от такого метода капиталистического реализма в кино становится не по себе. Я не думаю, что те, кто создавал фильм, не знают силы телевидения и не ведают какие последствия вызывают у молодежи подобные картины. Мне, конечно, могут возразить в том смысле, что, мол, «Крыша» по сравнению с другой кинопорнографией и кинобезнравственностью – безобидная вещь. В каком-то смысле это так. Только не надо забывать, что большое зло возникает не из одного большого источника, а из многих, разновеликих. И нельзя пройти равнодушно мимо каждого из них.
А финал фильма очень печален. Когда подружки наконец уяснили себе, что родители их предали, они убежали из дому. Дочка директрисы первой взобралась на любимую крышу и встала на самый ее краешек. Тут она увидела маму, которая наблюдала за дочкой с огромного рекламного щита. Мать была обворожительна со своей приклеенной улыбкой.
Прибежала вторая девчонка и они взялись за руки, чтобы не так страшно было шагнуть со стены, чтобы не было чувства одиночества пусть даже в последние мгновения. А вовремя подоспевшая третья подружка рывком откинула их от края пропасти…
Хоть конец счастливый…
Валентин СИДОРОВ. |
