|
 |
|
| |
|
Без ложной скромности могу сказать, что я человек вежли¬вый. С дамами подчёркнуто. С дамами в возрасте даже бо¬лее того – до изнеможения корректный. Так что когда нача¬лось юбилейное буйство вокруг персоны Аллы Борисовны Пугачевой, отошёл себе в сторонку. Ничего, думаю, переживём. Хотя размашистое самодовольство певицы, бесчисленность вьющейся вокруг неё алчной камарильи, способность нашего телевидения стричь и брить купоны по любому поводу до синевы, до кровавых порезов на коже зрителей, конечно, настораживали.
В общем, приготовился вежливо, корректно сей юбилей пере¬терпеть. И ведь терпел. Долго. И вдруг оно, терпение, лопнуло. Са-мо собой. Когда стали взахлёб объяснять, что Алла Борисовна – это и есть наша национальная идея. Что она наше всё. Что она – эпоха в нашей истории. Что это нечто такое, что лучше не ана¬лизировать, а нужно принимать на веру...
А если всё-таки проанализировать? Есть у меня такой недоста¬ток. Вежливо, конечно, корректно, но – подумать. И тогда мы по-лучим, что эпох в жизни и деятельности Пугачёвой было по мень¬шей мере две. И они не похожи друг на друга так же, как молодая со¬ветская Пугачёва не похожа внешне на нынешнюю, постсоветскую.
«В застой она была первой певицей, выламывающейся из совет¬ского мундира. И вся её лохматость, резкость, крикливость, вуль-гарность, отвязанность означали: «Я не боюсь быть самой со¬бой». Так вещает одна из её почитательниц. Ладно, согласимся, хотя всё было, как обычно в жизни, гораздо неоднозначнее и, увы, пошлее.
Но вот сняли советский мундир, и стала Пугачёва, уже не оби¬жаемая властью, а сама – власть. В шоу-бизнесе, на эстраде. Эта¬кий главнокомандующий попсы. И что? Известно что.
Разгул пошлости, глупости, дурновкусия, тирания групповщи¬ны. Из песен ушли нормальные стихи и музыка. Кабацкая развязанностъ стала нормой, какие-никакие личности и голоса на эстраде шеренгами безголосых вьюношей и девиц. И «прима – была во главе этого нашествия, патронировала его. А что такого запоминающегося спела она сама в эти годы? Про «настоя¬щего полковника», «мадам Брошкину» и «снятую за таблеточку малолеточку»... Ну было ещё занятие конферансом, до пародийно¬сти пошлым, от которого просто коробило и сводило зубы. Скан¬далы с ложными замужествами. Тут уже была не свобода, а само-довольное сознание вседозволенности. И –не слишком благород¬ный рекламный расчёт.
Впрочем, довольно. Скажут, как же так можно в юбилей? Не¬вежливо. Так ведь не собирался. Сами достали. Вот оно и лопнуло.
Гр-н ЕДКОМЫСЛОВ, свидетель.
(«Литературная газета», №17, 2009 г.). |
