|
 |
|
| |
|
ОТ СЛАВЫ СВЕТА
ДО ВЕНЦОВ НЕБЕСНЫХ
На пограничье Московской и Калужской областей придорожные указатели как бы вводят тебя в героическую историю нашей Родины. Справа – Бородино, где 200 лет назад доблестные россияне под командованием М.И. Кутузова развеяли миф о непобедимости великой армии Наполеона; прямо – Малоярославец, здесь генералы Дохтуров и Раевский отрезали путь французскому авангарду в 1812 году, повернув его огнем на разбитую смоленскую дорогу; слева – город Жуков, родина нашего великого маршала. Вообще-то раньше здесь стояла деревня Стрелковка, в которой и родился Георгий Константинович, согласитесь, что и это название селения под стать воинской профессии четырежды Героя Советского Союза.
А впереди – город Козельск, городок… городишко с населением чуть больше 10-ти тысяч. Но когда 12 мая 1238 года хан Батый со своими полчищами подступил под его деревянные стены, то получил невиданный отпор. Во врагов летели стрелы, копья, женщины сверху поливали их кипятком. Как поведал будущим поколениям летописец: «Татары сыпались со стен как ошпаренные тараканы». Когда ордынцы проломили брешь в укреплении, все смешалось, из-за тесноты защитникам города и осаждавшим не было возможности орудовать даже саблей. И тогда все взялись за ножи…
Семь недель продолжалась битва. Но силы были слишком неравны. Покидая разрушенный Козельск, в котором оставил трупы 4-х с лишним тысяч своих воинов, Батый назвал его «злым городом». Он-то знал, что ко времени осады города, его князя уже не было в живых, погиб в бою с татаро-монголами, а в Козельске оставался лишь его наследник Василек, совсем еще ребенок. А раз нет князя, значит, нет организующей и направляющей силы, и горожане разобщены.
Только невдомек было завоевателю, что сила русских была не только в князе, но больше – в вере православной, силе духа, беззаветной любви к Руси. А еще козельцы, собравшись вместе, дали завет, что, мол, негоже им перед князем, пусть даже и совсем малым, срам принять перед врагом. И победили духом, смерть приняв славную, не забытую в веках.
Вот что они говорили на вече: «Хотя князь наш и молод, но положим живот свой за него, и, приняв здесь славу этого света, там примем от Христа Бога венцы небесные».
ЧУДНЫЙ ДУХОВНЫЙ ОАЗИС
Героический «злой город» остался за нашим автобусом с паломниками, впереди засверкала хрустальными струями речка Жиздра, а за ней в сосновом бору мы увидели маленький уютный и красивый монастырский городок – знаменитую Оптину Пустынь. Поселившись в беленьком домике паломника № 1, потрапезничав у гостеприимных монахов и окунувшись «во имя Отца, Сына и Святого Духа» в Пафнутьевском святом источнике, мы пошли знакомиться с монастырем. На левой стене входной арки я прочитал и записал девиз-завещание великого Старца обители преподобного Амвросия:
Жить не тужить,
Никого не осуждать,
Никому не досаждать.
И всем мое почтение.
Какие простые и вместе с тем мудрые слова.
…Оптина Пустынь – один из древнейших монастырей России, происхождение ее остается пока неизвестным. Но монах о. Петр, который несет послушание в книжной лавке и одаривший нас чуть ли не последним экземпляром великолепнейшей книги «Язык человеческий», на мой вопрос ответил так:
– Временем рождения нашего монастыря определяют ХIV век, а вот кто стоял у его источника – не совсем ясно. Знатоки и собиратели старины, не все, впрочем, утверждают, что жил один лихой человек по имени Опта.
И вот в конце концов решил он искупить свои грехи служением Господу Богу, делами богоугодными. Приглянулось Опте живописное местечко у Жиздры, на опушке соснового леса и здесь он подвизался, начал строить скит. Потом к нему стали собираться подвижники Православной церкви, по призванию свыше стали строить монастырь покаянными слезами, трудом и молитвой.
Когда воцарилась на Руси династия Романовых, обители были пожертвованы земли. При Петре I на монастыри стали налагаться пошлины, малочисленная Оптина была в числе других упразднена. Однако в 1726 году по прошению стольника Андрея Шепелева в Святейший Синод, Оптина Пустынь вновь была открыта. Но период оскудения продолжался и во время царствования Екатерины II.
К Концу XVIII века митрополит Московский и Калужский Платон, посетивший Оптину и пораженный красотой местности, принял меры по восстановлению в ней обжещительной жизни. Духовное же возрождение монастыря началось лишь 30 лет спустя при митрополите Филарете Киевском, тогдашнем епископе Калужском. Духовный расцвет обители связан с именами ее великих Старцев: преподобных Льва, Макария, Моисея, Антония, Амвросия и их последователей.
Перед революцией в Оптинской Пустыни было около 300 монахов. Декретом от 23 января 1918 года монастырь был закрыт, монахи изгнаны, многие арестованы, сосланы, погибли в лагерях. Обитель была разорена, разграблена, поругана.
Прошли годы. Приближался великий юбилей – тысячелетие Крещения Руси. Изволением Господним 17 ноября 1987 года Оптина Пустынь была возвращена Русской Православной Церкви.
…Мы неторопливо идем по нарядному городу-саду, городу-цветнику, где по краям дороги храмы. Первый на нашем пути главный храм обители – собор Введения Пресвятой Богородицы во храм. Его строительство началось в XVIII веке, после возвращения монастыря церкви в 1987 году он был восстановлен и освящен. Здесь мы задержались у резной раки с сенью с мощами прп. Амвросия. (Завтра наша группа паломников отстоит литургию и причастится).
Побывали мы и в Надвратной Владимирской Церкви. Узнали от отца Виктора, что когда велись работы по восстановлению Введенского собора, богослужения совершались в маленькой церкви, устроенной в башне над Святыми Вратами (башня с Ангелом), освященной во имя Владимирской иконы Божией Матери. В настоящее время богослужения здесь совершаются три раза в год, в дни празднования Владимирской иконы Пресвятой Богородицы – 3 июня, 6 июля и 8 сентября.
А храм в честь Владимирской иконы Божией Матери, в котором усыпальница семи преподобных Оптинских Старцев: Льва, Макария, Иллариона, Анатолия (Зерцалова), Иосифа, Варсонофия, Анатолия (Потапова), запомнился мне больше всего. Здесь, перед литургией и причащением, я исповедался.
Но на ожидание исповеди ушло гораздо больше времени, чем на самое святое таинство. Перед молодым батюшкой Василием склонилась бабушка в черном монашеском одеянии и тихо что-то вычитывала по толстой общей тетради. Прошло с полчаса, не менее и тут кто-то легонько тронул меня за плечо. Средних лет женщина, тоже в монашеской одежде, которую, я еще как вошел в храм, заметил сидящей в нише стены на скамеечке, сказала мне еле слышно: «Сын мой, вслед за сестрой, – она указала рукой на исповедующуюся, – идите вы. А то моя исповедь будет тоже очень долгой».
В самом конце исповеди, перед тем, как водрузить на мою голову епитрахиль и дать мне поцеловать Евангелие и Крест, отец Василий вдруг спросил: откуда я приехал в Оптину. «Из Магадана», – ответил я. – «Из Магадана?» – спросил священник и посмотрел на меня как на какой-то экзотический объект. – А скажите-ка, сын мой, какой в вашем знаменитом городе главный храм?» – «С 1 сентября 2011 года – Кафедральный собор во имя Живоначальной Троицы, который освятил и провел Крестный ход Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, – как на уроке отбарабанил я. – «Правильно, – сказал батюшка таким тоном, что как будто он был магаданцем и свидетелем этого события. Потом он задал мне еще несколько вопросов, касающихся Магадана и области. То ли затем, чтобы составить представление о кругозоре жителя знаменитого, по его же словам, города, то ли чтобы расширить свой… Как бы там ни было, только с исповеди я вышел, как и всегда, когда бываю на них, с таким неизъяснимо-радостным чувством как в детстве, когда меня за что-то похвалила и приласкала мама…
СЕРДЦЕ ОПТИНОЙ ПУСТЫНИ
Если от нашего дома паломника № 1 повернуть вправо и минут пять прошагать по тропинке соснового бора, вдыхая целебный воздушный бальзам, то как раз очутитесь на прекрасном пятачке. Справа – колодец с живоносной водицей, впереди церковь св. Иоанна Предтечи и различные постройки Скита. Солнечные лучи, прорезая рыже-зеленые кроны сосен, красят пятачок Скита в оранжевый волшебный цвет: все делается оранжевым как в песенке детской – и трава на земле, и сами сосны, и церковь, и вода в кружке, которую я с наслаждением пью…
Сердцем Оптиной Пустыни, местом, где бьется пульс ее жизни, откуда исходит та благодатная сила, которая освящает жизнь насельников монастыря, является знаменитый Оптинский Скит св. Иоанна Предтечи. Но за оградой нам побывать не удалось. Устав житейских скитов строгий, аскетичный и нацелен больше на безмолвную жизнь и только на молитву Богу.
Инок, подметавший дорожку вокруг Скита, подошел по нашей просьбе и, что называется, дал короткую информацию. Начало благочестивому пустынножительству положил схимонах Иоанникий в начале XIX века в глубине монастырского леса на малой пасеке. Спустя шесть лет после его кончины по благословению митрополита Филарета (Амфитеатрова), великого аскета и молитвенника, переселились сюда отшельники Рославльских лесов, среди них старцы Моисей и Антоний (Путиловы), которым было поручено устройство Скита и управление им.
«Здесь невольно человек заглядывает в себя и смиряется, вспомнит свое зло и содрогнется. Так мелочны кажутся все вожделения, которыми живут люди, и так хочется забыть их и уйти подальше от всего, и станет тоскливо, что так любится то, что так недостойно любви». (Е.Н Поселянин).
… Наполнив пластиковые бутыли живительной водой из колодца, мы прощаемся с «оранжевым» Скитом.
КАК ПОГИБЛИ ХРИСТОВЫ ВОИНЫ…
18 апреля 2013 года исполнится 20 лет еще одному подвигу – подвигу во имя веры православной, о котором, к сожалению, не все знают. В тот день, на Пасху Христову, приняли мученическую смерть трое монахов Оптиной Пустыни: Василий, Трофим и Ферапонт.
…Если идти вправо от Введенского храма по дорожке прекрасно ухоженного монастырского кладбища, то аккурат встанешь перед уютной часовней в честь Воскресения Христова. В ней под тремя крестами три надгробия, под которыми и покоятся безвинно убиенные Василий, Трофим и Ферапонт – воины Иисуса Христа. Почему воины? Добрая, гостеприимная Клавдия Александровна, служительница дома паломника, разливая нам «очередной» чай на веранде сказала: «Сестра Василия поведала, что с самого детства ее братик называл себя воином или солдатом Бога нашего Иисуса Христа и если ему суждено будет погибнуть, говорил он, то мечтает сложить голову за него, за Господа Бога… И вот как вышло…»
Как вышло?
Дал мне короткое интервью отец Виктор, который поправлял цветы у мраморного креста на могилах братьев И.В. и П.В. Киреевских, одного – философа, второго – собирателя русских народных песен, стихов и былин, «великого печальника древней Руси», помощниками старца Макария по книгоизданию и настоящими патриотами.
Батюшка уложил в один ведомый ему орнамент розы на мраморе:
– Был великий наш праздник Воскресения Христова, Пасха. В монастыре было много паломников со всех концов России, своих калужских да козельских, из деревень, иереев, братии. Звонили колокола, везде люди поздравляли друг друга: «Христос Воскресе!» – «Воистину Воскресе!»
И в какой-то миг мы почувствовали: что-то неладное происходит. По звону колокола на звоннице почувствовали, он, как бы выразиться поточнее, с ритма сбился. Все бросились туда, но было уже поздно. В звоннице обнаружили Трофима и Ферапонта уже мертвыми.
– А Василий?
– А иеромонах Василий служил молебен в церкви и возвращаясь оттуда, тоже по беспорядочному звону колокола понял, что-то случилось. И побежал навстречу своей смерти. Впрочем, умер он не сразу, а уже в больнице.
– Самым омерзительным было то, – продолжил отец Виктор, – что не дожидаясь окончания расследования, желтая пресса, особенно московская, поспешила известить миру «истину». А она, по ее лживым, клеветническим словам сводилась к пьянству братии Оптиной во время Пасхи, когда на пике оргии один монах, бывший афганец, на грани нервного срыва убил трех иноков. Забегая вперед скажу: в какой-то момент следователи не откинули и эту версию и задержали двух монахов по подозрению в убийстве.
– Но почему подозрение пало на монахов, что явилось причиной?
– Изверг – сатанист готовился к своему кровавому акту тщательно и заблаговременно. Сделал меч, на нем нацарапал надпись «сатана 666», то есть число зверя, финку тоже украсил тремя шестерками. А еще обзавелся черной матросской шинелью, которую украл в монастыре у одного монаха вместе с его паспортом. Откуда, спрашиваете шинель? Их целую партию подарил Оптиной Военно-Морской Флот страны. Шинель и прочная, и теплая, и цвета монашеского одеяния. Братия с удовольствием приняла подарок и носила шинели.
Так вот, сатанист задумал Светлое Христово Воскресение превратить в монастыре в кровавое. В назначенный день и час он перелез через стену обители по заранее сложенной им горке из бревен и досок, оставшихся после ремонта, пробрался в звонницу и затаился там… Первому Трофиму злодей нанес смертельный удар в спину, вторым сразил Ферапонта. Умирающий, тот упал на колокол и под его последними конвульсиями колокол издал несколько звонов, которые своей беспорядочностью и привлекли внимание всех в Оптиной. После наступила очередь и Василия.
Совершив свое сатанинское жертвоприношение троицей православных иноков, убийца оставил на месте преступления меч, финку и шинель с удостоверением личности неповинного монаха, и убежал.
… Когда вышли на след Николая Аверина, 1961 г.р., культпросветработника, то при аресте на квартире у него обнаружили исполосованную Библию, завалы мистической и сатанинской литературы.
Вот так и погибли наши воины Иисуса Христа, и похоронены в часовне в честь Воскресения Господа Бога…
ОНА ВЛЕЧЕТ…
В одной книжечке я вычитал фразу: «Оптина Пустынь влечет богомольцев своей высокой духовностью». И истинно так, в Российской империи было более 1 тысячи монастырей, около 100 тысяч храмов, но огромное количество людей стремилось именно в Оптину. Сюда приезжали наши знаменитости: Н.В. Гоголь, В.А. Жуковский, Ф.И. Тютчев, И.С. Тургенев, П.А. Вяземский, Ф.М. Достоевский, С.А. Есенин, В.В. Розанов, П.И. Чайковский, князь К.К. Романов… Большинство из них не просто посещали монастырь, а были духовными чадами Оптинских Старцев.
После посещения старца Макария Гоголь, который «не различал свет от тьмы», переродился: «Вошел я к Старцу одним, вышел – другим. Мне нужно ежеминутнее быть мыслями выше житейского дрязгу, и на всяком месте своего странствия быть в Оптиной пустыни…»
В Оптину Пустынь Ф.М. Достоевский приехал облегчить свое горе после смерти любимого сына Алеши. Батюшка Амвросий определил состояние души Федора Михайловича словами: «Этот из кающихся»…
… Исповедание ереси есть изгнание своей волей Божественной благодати из души. Л.Н. Толстой, отлученный от Церкви «великий ересиарх», одинокий, охваченный тоской, за несколько дней до кончины все же приходит в Оптину Пустынь и бродит вокруг Скита, но не осмеливается в него войти. «Как грешил на целый свет, так и каяться перед ним должен. Горд очень», – эти слова старца Амвросия определили недуг великого писателя, болезнь, с которой в конце жизни он пытался бороться. Умирая, просил об исповеди. Но старца Варсонофия, приехавшего к нему из Оптиной, не допустили. «Хотя он и Лев, но не мог разорвать кольцо той цепи, которою сковал его сатана», – сказал о нем Старец.
Валентин СИДОРОВ. |
