|
 |
|
| |
|
Эта птица издревле обитала рядом с людьми, из их рук кормилась. Помню, в более приближенное к нашей исторической эпохе время (мы тогда жили на «материке») моя трехлетняя дочь наотрез отказывалась раздеваться в ванной: там на нее, просовывая голову через решетку, смотрел квартировавший в вентиляционном колодце голубь. Когда приехали в Магадан и только вышли из автобуса, она, уже школьница, сразу же выдала свое первое впечатление: «Папа, смотри, сколько здесь голубей! Совсем как у нас там!».
Еще первые поселенцы, обживая Крайний Север, в суровой окружающей среде почувствовали себя здесь одиноко без привычных пернатых соседей. И летчики завезли в Магадан голубей, которые, повинуясь законам природы, безмерно размножились. Город активно строился, расширял свои границы. Когда сносили бараки, обитатели которых переселялись в новые дома, на их чердаках находили неизменные признаки такого соседства – скопившуюся за многие десятилетия толщу голубиного помета.
Впрочем, новостройки тоже обживали сообща, обосновываясь с учетом определенного свыше статусам: кто в благоустроенных квартирах, а кто, по старой памяти, – на чердаках…
* * *
КАЖДОЕ утро я просыпаюсь от гулкого удара со стороны улицы по обитому же¬лезом подоконнику. И всегда сразу одна и та же мысль: «Ну, все, Боинг на кормежку прилетел, пора вставать». Боинг – это большой сизый голубь, которого так назвала жена за его стремительную, с мощным грохотом посадку. И еще за крутой нрав: не терпит рядом соперников и конкурентов.
ПОСЕЛИЛИСЬ голуби на нашем окне года два на¬зад, после того, как одна¬жды поняли, что здесь кор¬мят, иногда по нынешним временам – очень даже сытно. Сначала вели се¬бя, как и должно по этике¬ту, вполне скромно. Были пугливы и робки, доволь-ствовались тем, что им пре¬длагали, а, склевав свою долю и не насытившись, улетали добирать на сторо¬не. Но такое продолжалось недолго – мы и не заме¬тили, как из оказывающих милосердие превратились в закабаленных, настоль¬ко изящно и тонко все бы¬ло провернуто.
Как-то в разговоре знако¬мый назвал голубей глупой птицей. Наивный человек! Впрочем, не у нас ли они учатся своим хитростям? Помните ставший уже шаб¬лоном и, тем не менее, срабатывающий без осечек прием: молодая, симпатич¬ная девушка голосует на дороге, просит подвезти. Ну как не оказать уваже¬ние, особенно если позади длинная дорога и так хо¬чется после долгого молчания кому-то сказать доброе слово! Останавливает¬ся доверчивый водитель, и тут же рядом с девушкой как из-под земли вырастает попутчик, а то и не один.
Так и в нашем случае. Хо¬дит по подоконнику одино¬кий голубь и, взывая к со¬вести, заглядывает через стекло. Причем так смот¬рит, что изо рта вынешь и отдашь. Открываю форточку и сыплю зерно. Ему. Но это я так считаю. А у кого-то на сей счет другое мне¬ние. Потому что и мига не проходит, как, четко среа¬гировав на изменившуюся ситуацию, на подоконник сверху, снизу, с боков, с соседней крыши в прямом смысле слова сваливается куча собратьев «одиноко¬го», хотя еще секунду на¬зад, внимательно осматри-вая окрестности, я ни одно¬го не обнаружил.
И начинается грандиозная свалка. Особенно неистов¬ствует Боинг, как я уже го¬ворил, не терпящий конку¬рентов. Вот он сцепился сразу с тремя. Они не такие крупные, мощные, но их все-таки трое! Борьба идет с переменным успехом (а еще говорят, что голубь – птица мира!). В конце концов Боинга сталкивают с подо¬конника, однако он, взлетев, на¬бирает разгон, чтобы вер¬нуться и доказать всем, кто все-таки здесь хозяин. Ка¬жется, доказал: потасовка прекратилась, все дружно клюют. Я же тем временем пересчитываю, сколько у нас сей¬час «нах¬лебников».
Когда они только начали у нас столоваться, их было 38. Боинг еще из той, пер¬вой компании. А потом бы¬ли две трудные колымские зимы, не все их пережили. Кто погиб от холодов и бескормицы, кого бичи съели, сварив в супе. Извечная проблема борьбы за выживание: не ты съешь кого-нибудь сего¬дня – очень может быть, завтра съедят тебя. В супе ли, на работе, голубь ты или человек – какая разни¬ца? Кто сильнее, у кого вла¬сти бопьше, тот и съест. Во все времена так было, а в нынешние – особенно.
И все-таки сегодня их больше, чем было еще месяц-полтора назад. Сре¬ди наших старых знакомых все чаще попадаются новые «лица» – молодые голубки нынешнего помета. Вот этот, рыженький, еще совсем не¬давно на подоконнике тол¬ком держаться не мог, сам сваливался, а если еще под¬толкнут ненароком «старич¬ки» в потасовке... Но за не¬сколько недель набрался сил и смелости, конечно, лезет за зерном в самую гущу. Его ровесники тоже не особенно теряются, иной раз даже пытаются отстаи¬вать свои права на равных со старшими.
...Когда корма на подо¬коннике уже не осталось, дружно и с упреком смот¬рят через стекло в комнату уже все голуби. Сердце не камень. Набираю горсть зе¬рна и уже не высыпаю его, а предлагаю им поклевать с ладони. Наваливаются ку¬чей, садятся прямо на руку, расталкивают друг друга. Но так смелы не все. Боинг, при всей своей наглости и настырности, держится от руки подальше, как и вон тот, с обрывком нитки на правой лапке. Тоже, наверное, чуть в суп не попал. А может, просто жестоко под¬шутить решил недобрый че¬ловек, привязал на нитку и отпустил. Голубок рванулся, оборвал её, но лапку потя¬нул. Вот и хромает сейчас на нее. Только на стороне, предпочитая подбирать просыпанный корм. «Желторотики», еще не пуганные, руки не боятся, клюют с нее зерно жадно и быстро.
Высыпаю им остаток и оставляю форточку откры¬той. Это не остается неза¬меченным. Один из моло¬дых как бы случайно боч¬ком заходит в комнату. Ос¬матривается. Видит перед собой чашку, в которой ле¬жит полиэтиленовый пакет с зерном, и, мгновенно со-риентировавшись, направля¬ется к ней. Просовывает в пакет голову, начинает кле¬вать. И так увлекается, что через несколько мгновений один хвост снаружи остает¬ся.
Но кайф длится недолго: появляется возмущенный конкурент, завязывается по¬тасовка, уже в квартире, оба вместе с чашкой и па-кетом сваливаются на пол. Перепуганный конкурент сразу же находит форточ¬ку и вылетает через нее, оставшийся же голубь в па-нике бьется о стекло, его приходится отлавливать и выдворять персонально.
...Все это время, с интере¬сом наблюдая за жизнью своих «нахлебников», я пы¬тался понять ее: есть ли в ней свои законы и если да, то каковы они, как строятся отношения между членами голубиного сообщества. И вдруг – как прозрение: ведь у них же все так, как и у нас, людей! Вот уж действительно едины зако¬ны природы, по которым живут ее творения, незави¬симо от того, ходят они, по¬лзают или летают, мыслят или руководствуются в сво¬их действиях инстинктами. Только вот конечные цели разные. Одному достаточ¬но отстоять среди себе по¬добных пернатых свое право на зерно, рассыпанное по подоконнику, другой, который мыслит, борется за место под солнцем в условиях «дикого» рынка и зарождающейся демокра¬тии, особо не утруждая се¬бя в выборе средств и тем более – заботами о ближ-нем. Потому что он – Homo Sapiens.
Вот только, если судить по делам нашим, всегда ли вправе мы гордиться зва¬нием Человека Разумного?
Геннадий ГРУЗИН. |
