|
 |
|
| |
|
Софья Стебловская – наша землячка. Закончив в 2000-м году английскую гимназию, поступила в МГУ. Золотая медаль по завершении обучения стала своего рода как бы поводом для продолжения учёбы в аспирантуре. В настоящее время она кандидат филологических наук, преподаёт на факультете журналистики своей «альма-матер», активно сотрудничает с рядом православных издательств. А недавно она передала в нашу редакцию небольшое эссе, которое мы и предлагаем вниманию наших читателей.
НАПРАВО ПОЙДЕШЬ…
Понимание того, что в жизни каждого человека правят бал определенные сценарии поведения, психология смогла четко сформулировать только в ХХ веке. Сценарий, схема, модель, игра, то есть нечто структурированное, подчиняющееся правилам, имеющее свои внутренние законы, для нас не всегда очевидные. И сценарии эти у каждого свои. И с ними, как говорят психологи, «надо работать».
И человек образно представляется богатырем на распутье – мучимым сказочной триадой персонажем. «Направо пойдешь» – получишь «ситуацию № раз», и далее по списку… Идти все равно надо. И даже, если нам кажется, что мы не совершаем никакого выбора, мы выбираем себя каждый раз. Поэтому метафора (и архетип, надо отметить) Дороги, Пути и движения – один из ключевых почти в каждой сказке, наиболее понятный каждому человеку, идущему по своему Пути.
Условно говоря, у каждого человека есть жизненная стратегия (цель, задача), исходя из которой, он должен выбирать тактику (средства). Это, конечно, военные категории, но и сказка-то по сути и представляет из себя войну добра со злом, Кривды с Правдой. Как и наша жизнь. А «прожить жизнь надо так», чтобы, фигурально выражаясь, не только «по усам текло», но и «в рот попало». То есть победить.
Именно вкладыванием в человека определенных «тактических» навыков и занималась сказка. Ее задачей было вос-питание души человека, развитие эмоционального начала. С детства ребенок погружался в определенное пространство смыслов. Кстати, слушать «детские» сказки не считали для себя зазорным и взрослые, и сеансы «коррекционной психотерапии» регулярно происходили в каждой избе у печки. Или под пальмой, на свежем воздухе – не важно. Короче, в любом традиционном обществе.
Как говорится, «шли годы». Европейский человек Х1Х-ХХ веков, разъявший мир в научном прогрессе почти до основания, все объяснивший, открывший и изведавший, в поисках истоков, смыслов и ответов, обращается к нерациональному. Тому, что нельзя вскрыть, препарировать и верифицировать. К мифам, сказкам, легендам, а позже – и к коллективному бессознательному, сиречь архетипу. Причем, чем выше взметались хоругви прогресса, тем глубже спускались исследователи. Начали все невинные немецкие романтики (озера, блеск луны, ундины, Лесной Царь), в частности, братья Гримм, собиравшие сказки. В России эту миссию на себя взяли А. Н. Афанасьев и В. И. Даль, а «суть вещей», то есть классификацию, происхождение, семиотику и т.д. вскрывали В.Я. Пропп, В.Н. Топоров… Ну а «глубже» всех (в смысле глубинная психология) копнули Фрейд сотоварищи. Может даже, копнули они чересчур – так в иной сказке сребролюбивые гномы забираются в самое сердце горы, и бывают наказаны вырвавшимся наружу опасным духом. Так и психоаналитики выпустили из бутылки дух «либиды» – страшного демона, до сих пор реющего над современным цивилизованным западным обществом. Итак, всех пытливых и алчущих отсылаем в первую очередь к классическим работам Юнга Карла Густава, Проппа и иже с ними. Поэтому о теоретических вопросах типа «корней» и «морфологии волшебной сказки» – ни слова.
СКОРО СКАЗКА СКАЗЫВАЕТСЯ…
Работа со сказкой, казалось бы, лежит на поверхности. И в детской психологии сказка обосновалась давно. Другое дело, что как ответвление взрослой психологии, сказкотерапия оформилась сравнительно недавно – в конце прошлого века. В Петербурге группой специалистов были разработаны и сформулированы основные положения новой практической психологии. Среди них – Грабенко Т.М., Зинкевич-Евстигнеева Т.Д.
Сказкотерапия как метод психо¬коррекции строится на том, что человеческое сознание гораздо лучше воспринимает целостные образы, нежели обрывочные и фрагментарные умозаключения. Более того – человек в своем мыслительном пространстве оперирует образами, то есть целостная картинка-ощущение (суть образ) появляется в нашем сознании прежде мысли. В этом сказкотерапия пересекается с такой областью психологии как гештальт-психология. Но в данном случае не столь важно, что с чем пересекается, и что к чему апеллирует. Важно то, что любая психологическая система опять-таки заставляет наше сознание иметь дело с условной моделью действительности и фрагментарными знаниями. В то время как сказка предлагает целостные образы, облегчает восприятие информации и анализ ситуации.
Вот, скажем, простой пример. Вас угнетают, не дают выразиться, затыкают рот, словом, «темные силы нас злобно гнетут», и вообще – «всюду страсти роковые и от судеб защиты нет». Причем неважно, кто именно гнет в дугу, ломает через колено, третирует или унижает – в современных сказках свои злодеи. В роли лиходея может с успехом выступать параноидальная свекровь, бессовестный начальник, зажимающий декретные, невыносимые коллеги, чиновник-мздоимец, агрессоры-соседи, или подросшие дети-смутьяны.
Для традиционного психолога ясно одно: вы фрустрированы. Но вам-то от этого ни холодно, ни жарко. Четкое осознание факта фрустрации, когнитивного диссонанса, или, прости Господи, страха катрации, не решит ваши проблемы. Кроме того, каждое из ответвлений современной психологии предлагает свою теорию личности, свою терминологию, и свое видение – от психики отдельно взятого индивида до мироздания в целом. Психоанализ видит корень зла в неудовлетворенной «либиде», а гуманистическая психология – в экзистенциальном вакууме. Поди разберись – отчего тебе хреново. Почему на душе (не будем забывать, что психология – это все-таки наука о душе) паршиво?
Сказкотерапия предлагает вам работать не с ментальной конструкцией, а с образом, который вам знаком с детства. В рамках сказкотерапии вы можете почувствовать себя Царевной в башне (страдает от некоего самодура-тирана), Крошечкой-Хаврошечкой, или иной падчерицей (мучается от нелюбви мачехи), Золушкой в конце концов (выполняет кучу работы и никакой тебе благодарности – чем не фрустрация). Мужчинам тоже есть, где разгуляться. На выбор: Иван-Царевич, мечущийся в поисках Василисы / Марьи Моревны / Елены Премудрой; Стрелец Федот, «посланный» в буквальном смысле – принести «то, не знаю что»; Никита-Кожемяка (хотя, пожалуй, нет, это один из редких нефрустрированных персонажей, а скорее даже, по Маслоу – самоактоализирующаяся личность, проще говоря, все у него хорошо).
Своего недруга соответственно вы щедро наделяете обликом и функциями Кощея, Змея-Горыныча, Лиха Одноглазого, Мачехи или Бабы-Яги. Это мы с удовольствием!.. Гораздо сложнее иметь смелость в себе узнать черты отрицательного персонажа, мерзкого, а тем паче – смешного! Это мы как-то не очень… Как говорят практикующие психологи, как Финист Ясный Сокол, или Стойкий Оловянный Солдатик – это я, любимый, меня обидели, не поняли, не приняли, не признали; как Кикимора, Карабас-Барабас, или Глупый Король – это неправда, это другие, это наветы, и вообще, «он сам пришел».
А еще сложнее углядеть в своем враге черты позитивного героя, стать на его место… Скажем, ваш гонитель и клеврет – Гадкий Утенок, который так и не стал лебедем (добавим, человеколюбия ради, слово пока – чтобы избежать несказочной фатальности). Или же он Щелкунчик, которому пока не посчастливилось встретить свою Мари. Или ваш знакомый – Звездный Мальчик, «забурел», «зазвездел», жалко его, потому что сказка приводит в чувство таких, как правило, жестко. А кого не приводит – тот становится Нарциссом, а он, как известно, плохо кончил – перешел в ведомство флоры. Или ваша знакомая Старуха Шапокляк (бьюсь об заклад, у каждого в личной копилке есть такой персонаж) – тоже, по своему «женщина несчастная», не сложилось у нее с личной жизнью, а была она когда-то Дюймовочкой, только из норы не выбралась.
Так что, первая особенность этого метода – целостность образов.
Второй момент – материал, а имя ему – Легион!
Чего стоят одни только русские народные сказки! А если взять еще сказки «народов мира», мифы и легенды, авторские сказки (Андерсен, Гофман, Гауф)… А прибавить сюда сказки, сочиненные в последние годы психологами-сказкотерапевтами (Гнездилов, Соколов)… А дополнить всю эту красоту сказками, которые способен сочинить каждый человек… Да ведь «это просто праздник какой-то!». А объективно говоря, материал, который в своих занятиях способен задействовать сказкотерапевт, в разы превышает базу, с которой работает любое из направлений психологии.
Третий момент, он же проблема, он же задача. Разбудить во взрослом (да хоть бы и в себе) ребенка.
У ребенка нет проблемы с восприятием сказочного материала – сознание его во многом синкретично и часто слабо разводит реальность с вымыслом. Василисы и Кощеи порой более реальны и интересны, чем сверстники. Поэтому родители испокон веку читают детям сказки, а те готовы их поглощать в огромных количествах, а потом размышлять, рассуждать, «отгадывать» смыслы, инсценировать сказки, разыгрывать их на куклах. Просто сказкотерапией это никто раньше не называл.
А вот взрослым бывает непросто раскрепоститься: давят «взрослость», образование, комплексы, статус, социальные наслоения, «проблемы на работе», и прочие «прелести» современного постиндустриального информационного общества.
И это, пожалуй, в методе самое сложное – не всем бывает просто серьезно отнестись к сказке, а тем более пофантазировать на тему того, на кого ты похож. Представьте себе крупного госчиновника в роли Мальчика-с-Пальчика, или Иванушки Запечного… Или предпринимателя, в роли Голого Короля. Конечно, можно найти что-нибудь более комплиментарное (все зависит от проблемы) или сочинить сказку самому, но в любом случае – необходимо «опроститься», не по-толстовски, а по-детски.
А это значит – не бояться признать, что ты чего-то не знаешь, не понимаешь, что ты вообще «не в теме»; не пугаться быть смешным, неловким, глупым, неуклюжим, выглядеть в глазах других как «свежий дурак с мороза». Попробовать фантазировать, придумывать, сочинять, творить… Словом, «впасть в детство», хотя бы на время. Тогда, возможно, будет проще расшифровать коды не только сказки, но и своей жизни.
СКАЗКА – ЛОЖЬ?
Есть сказки, смысл которых очевиден и лежит на поверхности. Например, «Сказка о рыбаке и рыбке» говорит: радуйся тому, что имеешь, не испытывай судьбу неуёмными претензиями – в общем, имей совесть, дружок, не наглей. «Красная шапочка», скажем, проповедует азбучную истину: «не доверяйтесь подозрительным незнакомцам». «Кот в сапогах» вопиет о снискании имматериального благополучия (между прочим, это один из магистральных мотивов западноевропейских сказок, в отличие, скажем, от русских народных, часто вполне равнодушных к «земному»).
Но большинство сказок имеют больше, чем один (буквальный) смысловой слой. Важный «мессидж» содержится в закодированном виде. Каждую сказку можно разбирать как метафорическую программу по жизнестроительству. Тут есть все – превращения (и действительно, каждый человек может в течение одной жизни отыграть несколько социальных и духовных ролей); и ситуация «забывания» о самом главном и о самом важном, то есть о цели (например, пошел Иван-Царевич отца-мать проведать и «забыл» про Василису); и ситуация, когда под гадкой оболочкой прячется «вполне себе ничего» персонаж, для опознания которого нужна духовная зоркость (Царевна-Лягушка, Щелкунчик, Железный Генрих братьев Гримм).
Или ситуация не своего, чужого окружения – насущная для всех нас. Потому что найти свою компанию, свое общество – это во многом, значит найти себя. Классические примеры – «Дюймовочка» и «Гадкий утенок». Дюймовочка была прелестным самодостаточным существом. Но постоянно попадала в чуждые ей «системы» – мир людей, жаб, жуков, кротов и мышей, то есть миры земной и подземный. Так она и сгинула бы в норе, если бы ее доброта (помощь ласточке) не вывела ее на финишную прямую – прямиком в царство воздушных сфер, в мир ей подобных эльфов, среди которых она нашла себя. Гадкий Утенок тоже представлял собой полноценного птенца (то есть жизнь в зачатке, ситуацию в эмбрионе), но не попадал в пазы к своему окружению. В такой ситуации непроявленности находятся многие из нас (если не все) – всем нам надо перерасти утенка и найти своих эльфов.
Отдельно можно рассматривать и ситуацию внезапной помощи извне (старичок-боровичок, меч-саморуб, и т.д.) – ведь в жизни действительно часто помощь приходит внезапно и немотивированно, как некий «бог из машины».
Но сказка учит и другому: подспорье получает тот, кто не гнушается помочь другим – покормить, выслушать, уважить, и тогда, как ответ, приходит помощь (заметьте, на ровном месте ничего не падает). Если в определенный момент к герою спешат на помощь медведь / щука / пчелы и еще Бог знает кто, то это только потому, что в какой-то момент герой сделал правильный выбор (не съел / не убил / пожалел / не застрелил). В нашей жизни мы не всегда можем рассчитывать на то, что «ответный сигнал» придет непосредственно от того, кому мы помогли, но схема, как показывает опыт, работает. Поэтому это только условно можно определить как «бог из машины» (так обычно называют нечто, имеющее слабое отношение к происходящему); на самом деле правильный выбор, совершаемый часто в острый кризисный момент жизни, запускает в жизнь целый механизм энергий, неведомую нам машинерию добра.
НИ В СКАЗКЕ СКАЗАТЬ, НИ ПЕРОМ ОПИСАТЬ…
Именно этого – пером описать – и есть основной метод сказкотерапии. Человек должен сам написать сказку. Свою собственную. Наверное, не обязательно идти к сказкотерапевту, чтобы начать разбираться в ситуации своей жизни. Для начала надо почитать сказки под другим углом.
Изучая материалы по сказкотерапии, поражаешься тому, что написанные сказки сбываются. У людей был один сценарий жизни, а потом они его как бы переписали, словно бы сменили программу. Поэтому, если вы соберетесь поработать Андерсеном, конец вашей сказки должен быть хорошим, даже, если сейчас мир и воспринимается как недоразумение. Не берите в этом пример с пессимистичного Ганса-Христиана. Прочь, «Девочка со спичками»! Да здравствует «Дюймовочка»!
Для сказки нет понятия «слишком поздно» – ведь пока мы дышим, наша «точка невозврата» не пройдена!
Некоторые истории меня просто потрясли. Женщина, как принято говорить, с несложившейся личной жизнью, под сорок, пишет сказку (под руководством специалиста, конечно), в которой все очень хорошо. И муж – красавец, заботливый и работящий, и ребенок, и дом – полная чаша, и вообще – жизнь удалась! И все написанное сбывается через какой-то промежуток времени. Верить? Бог весть…
Но свою сказку, я пожалуй, напишу!… Вдруг сбудется!
А вы?
Софья СТЕБЛОВСКАЯ. |
