|
 |
|
| |
|
У стенда с фотографиями фронтовиков возле цветочных киосков на пр-те К. Маркса средних лет женщина гладит ладошкой и целует один из снимков:
– Это мой папа, Павел Кузьмич Панов, – поясняет, утирая слезы. – Он умер в 2004 году и покоится на Аллее Славы Марчеканского кладбища. Сейчас я как будто прощаюсь с ним снова, потому что через несколько дней возвращаюсь к себе домой, в Ягодное. Я сюда приехала только затем, чтобы после больницы забрать к себе маму. Тяжело ей здесь одной, без папы, несмотря даже на то, что соцзащита за ней хорошо ухаживает, и общественность вниманием вдову воина не обделяет.
Мои старики переехали в Магадан не очень давно, в мае 2002 г., когда поселок Эльген, где они проработали 35 лет, закрылся. Папе как ветерану Великой Отечественной и инвалиду I группы (через много лет после войны врачи ампутировали ему обе во многих местах поврежденные осколками ноги) администрация Ягоднинского района приобрела здесь, в Магадане, квартиру…
В небольшой этой квартирке на первом этаже в «яме» нехитрый пенсионерский скарб уже уложен, готов к переезду. Но дочь ветерана, Татьяна Павловна Микитчук достает для меня альбом с пожелтевшими от времени фронтовыми снимками отца и его боевых товарищей. Был он парнем видным, с открытым русским лицом и с очень серьезным, ответственным взглядом. Кипы приказов Главнокомандующего
В. И. Сталина благодарят старшего сержанта П. К. Панова за овладение в составе своей части разными европейскими городами. Его боевой путь пролегал через Могилев, Августов, Осовец, Шверин, Торунь, Гдыню, Гданьск, Росток, Шверин, Потсдам, Берлин. На кумачовой тяжелой от металла подушечке боевые награды фронтовика – орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией». Уже в мирные годы ему вручали орден Отечественной войны II степени и разные юбилейные медали.
– Родился Павел в 1926 году и призывался со станции Талица Свердловской области. Той самой, откуда на войну годом раньше ушел легендарный разведчик Н. И. Кузнецов. Теперь этот городок и носит его имя, – рассказывает вдова воина, Надежда Ивановна Панова. – Определили Павла в артиллерию. Три месяца провел на ученьях в Кунгурских лагерях и – на передовую, на II Белорусский фронт под командованием тогда генерала Рокоссовского. Павел Кузьмич в своем боевом расчете был первым номером – значит, наводчиком орудия. Продвигаясь с боями на запад, форсировал и Днепр, и Одер. За войну три орудия в сражениях потерял, а с четвертым въехал в Берлин… Ранен бывал, конечно, контужен…
– По жизни папа наш был человеком очень скромным. Не терпел громких слов. Не носился со своими заслугами. Когда мы с братом расспрашивали его о войне, говорил мало, скупо. Вспоминая товарищей по оружию – живых и тех, кого приходилось хоронить, часто плакал, – добавляет дочь. – Помню, очень не любил он, ну, просто ненавидел, когда люди играют в карты. Однажды в короткое затишье между боями уселся его расчет перекинуться в трофейные картишки, а сам отец не играл – как обычно, отказался, решил просто отдохнуть. Только прилег неподалеку, как снаряд прямым попаданием разнес в клочья всю заигравшуюся группку бойцов. Отца этим взрывом контузило и похоронило – присыпало землей так, что снаружи виден был лишь один сапог. По нему и откопал отца подбежавший к месту взрыва боец, по национальности лезгин, с помощью своего кинжала, который и подарил на радостях, что отец оказался живой, ему, своему «крестнику»…
Еще вспоминал отец, как перед тяжелыми, смертными боями глотали они, до войны не пробовавшие и вина, раздаваемый всем спирт. Как голодали по трое суток, когда прямым вражеским попаданием разносило полевую кухню. Как на дорогах выжженной до тла Белоруссии приходилось питаться лишь мясом убитых лошадей. Как бойцы делились последним с населением освобождаемых мест, и как жители Европы тоже несли все, что у них было, проходящим через города и села русским солдатам. Отец был справедливым человеком. Горя видел много, но ненависть к врагу не застилала ему глаз. Люди разные, говорил, были и среди наших, и среди немцев – и подлые, и благородные. Еще хорошо помнил светлый эпизод – когда после взятия Ростока и Варнемюнде, уже перед самой Победой, для солдат командование накрыло угощение на длинных столах, покрытых немецкими белоснежными скатертями, от которых так уже отвыкли солдаты в суровом военном быту…
В первый раз папа приехал в Магаданскую область после войны в 1951 г. Сам, чтобы заработать деньжат и поскорее поднять семью после войны. Был инспектором отдела кадров дорожного отдела Дальстроя. В 1962-м вернулся на Колыму уже с мамой, со мной и с моим братом. В Эльгене работал электриком и связистом, а мама – контролером в сберкассе.
Так что я и сама здесь, на Севере, работаю уже больше 30 лет. В Эльгене и Ягодном сначала поваром, потом продавцом, заведующей складом, товароведом. Сын и дочь мои здесь выросли, у самих уже – по дочке… А папа мой годик не дожил до своей золотой свадьбы с мамой.
Июнь для меня – особый месяц: 10 июня 2004 года умер папа, 22-го началась та страшная, исковеркавшая молодость его поколения война… Когда я думаю о папе, понимаю, что он принадлежал к поколению людей, с честью выполнивших особенную, великую миссию на этой земле. Мой долг – сохранить память об их подвиге в душах моих внуков и правнуков.
Л. СИДОРОВА. |
