|
 |
|
| |
|
15 февраля в России отметят 21-ю годовщину вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана. 13 февраля члены Союза ветеранов Афганистана и Боевого братства собираются в Молодежном центре. В 11 часов там пройдет конференция. Явка строго обязательна.
В 12 часов у часовни Георгия Победоносца начнется лития, после чего к памятнику землякам, погибшим в Афганистане, Чечне и других локальных конфликтах, возложат цветы. Затем, по традиции, воины отправятся на могилы своих товарищей.
15 февраля Россия отмечает двадцать первую годовщину вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана. Мы снова отслужим литию по погибшим товарищам, побываем на их могилах, соберемся за столом, чтобы вспомнить те, далекие уже события, помянуть погибших и обсудить насущные дела. Я люблю эти сборы. Я горжусь тем, что меня окружают эти мужчины. Честные, порядочные, мужественные – НАСТОЯЩИЕ! Все эти эпитеты относятся в большей степени и к Игорю Алексеевичу Загорскому.
Старшим лейтенантом, командиром танкового взвода попал в Афганистан в ноябре 1980 года Игорь Загорский. Война шла уже почти год. За плечами молодого офицера – Благовещенское высшее танковое командное краснознаменное училище имени маршала Советского Союза К. Мерецкова и три года службы на Западной Украине. Теперь вот, ДРА. В зоне ответственности 5-й мото¬стрелковой дивизии – западная часть Афганистана, контроль над продвижением транспортных коммуникаций от Кушки до Кандагара, их охрана, оказание помощи местным властям, национальной армии Афганистана, местной милиции.
– Игорь Алексеевич, к моменту вашего прибытия в Шиндандт война шла уже год. Была все такая же неразбериха, как вначале или быт налажен уже был, действия отлажены?
– После того, как ввели войска в декабре 1979 г., через три месяца частичный контингент был оттуда выведен. (С самого начала призывники из запаса были развернуты до полного состава). Через три месяца их выводили и заменяли солдатами срочной службы. Конечно, артиллерия, танкисты, разведчики, зенитчики – специализированные подразделения – были укомплектованы солдатами срочной службы. Еще шла организация, завершалась стадия становления. Нам уже было куда легче, чем тем, кто до нас вошел.
– Вы, офицеры, понятно, были готовы и к лишениям, и к климату, и к ведению боев в тех широтах. А с какими трудностями вы как командир столкнулись в работе с личным составом?
– Солдат готовили учебные подразделения, находящиеся на территории Средне-Азиатского военного округа (ТуркВО впоследствии) – Узбекистан, Туркмения, Таджикистан. Учеба шла по полгода- за это время люди успевали адаптироваться, многие были местные. Они неплохо понимали афганскую речь. Тяжело приходилось механикам-водителям – продолжительные маршруты, трехсоткилометровые суточные переходы. Ребята сильно выматывались, им давали времени для отдыха больше – ведь от них зависел успех: они должны были и обслужить машину, и заправить ее, и отрегулировать своевременно, и набраться сил, потому что задачи ставились непрерывно, и их нужно было выполнять. Мои бойцы с этим справлялись.
– О своих солдатах вы всегда говорите с теплотой...
– Конечно! Я их помню до сих пор. Между нами, после того, как вернулись оттуда, была долгая переписка. Разное бывало там, были и курьезы, это жизнь. А что до недостатков – они есть у всех, над ними надо работать. Был курьезный случай: бойцам надо было установить и сориентировать буссоль (ПАБ-200). В составе руководства батальона, командиров рот поставили они ее на треногу, и давай ориентировать! Сориентировали эту буссоль на холмик и от этого холмика стали все данные вводить все остальные машины. А когда на карте все азимуты со стоящих танков начертили, оказалось, что это неверно. Дело в том, чтобы сориентировать, надо поставить строго на север, в соответствии с магнитными стрелочками на ней и вести магнитное склонение, которое определено именно для этой местности на топографической карте. Только после этого смогли сориентировать. А потом научились. Многие профессионально могли потом работать. Были ребята из Узбекистана, с русским языком не в ладах, поэтому с ними, кроме прочего, приходилось заниматься и русским языком. Но они смышленые были, освоили за пару месяцев. Рота хоть и была смешанного призыва, отношения парней складывались неплохо, «деды» не противопоставляли себя остальным. Не было того, чем определяется ночная жизнь казармы. Да и казарм-то не было, – смеется Игорь Алексеевич, – в палатках жили. Для офицеров стоял модуль, но для того, чтобы контролировать всю обстановку, надо быть ближе к народу. И мы жили вместе с солдатами. Им холодно – нам холодно…
– Хорошая позиция… Вот недавно прочитала, что в Афганистане хорошими солдатами были таджики.
– Хм…Хорошими солдатами были просто хорошие солдаты, которые знали, умели, вникали. Это от национальности не зависит. Солдатами не рождаются, ими становятся. Их надо научить, подготовить. Само по себе ничего не бывает. А воспитание и подготовка – процессы творческие, длительные и последовательные. Вот и приходилось изо дня в день тренировать. Да, это было в трудных условиях, но мы ж не в санатории отдыхали – это война. Для подготовки механиков-водителей километрах в восьми сделали танкодром. Для того, чтобы они не теряли навык в управлении. И вот на занятиях на нашем танкодроме подрывается боец – наехал на мину. То есть в наше отсутствие душманы установили мину. Каток отлетел, гусеница расстелилась, все в недоумении: что такое, откуда? Солдатика тряхануло, конечно. Но жив, слава Богу, остался, через два дня убежал из медсанбата – выздоровел.
– А афганцы – хорошие воины? Достойные противники?
– Об этом много говорят, но если вспомнить историю: англичане четыре раза пытались захватить Афганистан. Все эти кампании были проиграны. В одной из них участвовал Артур Конан Дойл. Он был полковым врачом, был ранен в легкое. А еще раньше Хан Батый туда пытался проникнуть – не получилось, Чингисхан ( со своими многочисленными родственниками) – не получилось… вот и судите по результатам – какие они солдаты… Афганистан – уникальное государство: через него проходят все пути, которые связывают Ближний восток с Индией, Индокитаем, Азией, через него шел шелковый путь. Контролировать перевозку товаров, денег было очень важно. И Россия в свое время пыталась контролировать. Все это не получило развития. До сих пор есть государства, которые бы хотели контролировать основные торговые пути. Очень много товара туда из Германии идет – техника грузовая там вся практически немецкая. Военная техника (истребители, бронетехника, машины, автоматическое оружие) – вся из России. Товары широкого потребления американского, английского, французского производства. Это было еще тогда, в восьмидесятых годах прошлого столетия. И сейчас ничего не изменилось. Я обратил внимание, что революций в этой стране, таких, как у нас в 1917 году, в 1993-не будет никогда. Это государство живет по консервативным принципам. Там жизнь как будто замерла. Удивительно было видеть, как крестьяне обрабатывают землю при помощи быков, лошадей. Однако, они так привыкли. Мы все удивлялись, что, тракторов нет, что ли? Их это устраивает: климатические условия хорошие, а если содержать технику, топливо на нее надо, обслуживание… В рамках международных договоренностей поставлялась техника из СССР, в том числе военная техника: истребители, вертолеты, БТРы, другие, я уже не говорю, про стрелковое оружие – весь мир укомплектовали своим стрелковым оружием. Мы (читай: Россия) открыли домостроительный комбинат в Кабуле, постоянно нашими колоннами доставлялись панельные щитовые сборные дома, стройматериалы. В те годы, с нашей легкой руки, там усиленными темпами шло строительство, геологоразведка…
– Игорь Алексеевич, до сих пор не утихают споры о необходимости нашего присутствия в Афганистане, о том, кто мы: оккупанты, победители, или проигравшие. О каких оккупациях, победах или поражениях может идти речь, если мы не объявляли войну? Вы кем себя ощущаете – оккупантом, победителем, пораженцем?
– Споры вестись будут еще долго. А я …У меня не было причин не верить, не понимать действий афганского руководства, действий своего командования. В приказах, которые нам отдавали, в наших документах ни слова не было о том, чтобы захватить государственную власть в этой республике. Власть оставалась в руках афганского народа. Влиять на их жизнь мы не имели права. Мы оказывали противодействие незаконным вооруженным формированиям, которые пытались дестабилизировать ситуацию в республике, пытались свергнуть эту власть. У нас были хорошие отношения с местным руководством: с главами провинциальных образований, с вооруженными силами. С последними мы проводили совместные операции, учения. Обменивались информацией с афганской службой безопасности. Мы помогали в строительстве школ, помогали техникой, медикаментами, активно общались с детворой, кормили их. Причем так хорошо друг друга понимали, несмотря на разность языков! Мы были там нужны. Они до сих пор жалеют, что «шурави» ушли из Афганистана…
Игорю Алексеевичу довелось повоевать и в Чечне: в 1995-м и в 1996-м годах в составе отряда милиции особого назначения, командиром которого он и был. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени, и дважды – медалью «За отвагу». Сегодня он возглавляет государственную инспекцию по надзору за техническим состоянием самоходных машин и других видов техники администрации Магаданской области…
Евгения ИЛЬЕНКОВА. |
