|
 |
|
| |
|
21 сентября исполнится 70 лет со дня рождения одного из самых ярких северных поэтов – Анатолия Александровича ПЧЕЛКИНА (1939 - 2002 гг.).
Он был одним из последних могикан славной литературной плеяды послелагерного Севера, которая на волне «шестидесятничества» искала свой «глоток свободы» в удаленных от центров просторах заполярной Ойкумены, в самой природе и атмосфере простого, аборигенного жития, еще сохранявшего черты неискаженного наива, чистоты и простосердечности… Они пытались бежать от жестко действующей «системы». Олег Куваев даже сформулировал (уже как бы припаздывая) «Правила бегства», но эта свобода была скорее обусловлена пространственной удаленностью, которая, раскрепощая душу, почти не имела духовной ординаты и оставляла человека в плену собственных страстей, к пониманию чего вплотную подошел в тех же незавершенных «Правилах» старший современник Анатолия Пчелкина… Подошел, но жизнь внезапно оборвалась.
Альберт Мифтахутдинов, старший друг Анатолия, тоже ушел, когда исчез взлелеянный им в повестях и рассказах дух романтического, чистого и прекрасного мира Чукотки как «территории» той условной свободы, которая питала их лучшие порывы… То, что он умер, было уже следствием – просто исчез мир, с которым он, как оказалось, был связан органически.
Анатолий Пчелкин, пожалуй, был последним преемником этой линии, которому суждено было в полноте испытать и увидеть всю иллюзорность упрощенных «шестидесятнических» представлений о свободе как освобождении от внешних – идеологических пут. Ну вот вам свобода, ну а дальше – «что делать с ней»? Это, оказывается, вопрос вопросов, и без ответов на него мы попадаем в «новое рабство», «пожар бесстыдства…». Именно ложные представления о свободе, лишенные духовного измерения и ориентированные на западный либеральный идеал сугубо материального бытия, предуготовленные хрущевской эпохой, воплотились в ту разрушительную силу, что разваливает нашу страну…
Один из сборников А. Пчелкина назывался «Душа болит», и это признание было характеристикой его, может, главного качества как художника. У него была действительно неостывшая душа, живая, страждущая, чувствительная к переменам и народному страданию. Об этом свидетельствует последний его прижизненный сборник «Непогодь», изданный в 2000 году. В нем он ярко и въедливо живописует драму переходного времени, не щадя ни себя, ни эпоху, в которой завершался его земной путь.
…Когда он уехал из Магадана во Владимир в 2001 г. насовсем, после сорока лет жизни на Севере, буквально через два дня сгорел ДК «Строитель». Я возвращался с работы вечером, и сначала не понял, потом увидел пламя: горела как раз та сторона, где находилось много лет помещение Союза писателей, в котором последние годы хозяином был Анатолий. Первая мысль: только уехал Пчелкин – и пожар!.. Сколько людей там прошло, сколько стихов и книг прозвучало!.. Сколько застолий, яростных споров и драм!..
Он прожил на «материке» не долго – год с небольшим…
Прежнее время сгорело, сошло и погасло. Что остается? – на это пусть каждый ответит сам…
С. РЫЖОВ.
Я задую в тайге небольшой костерок,
чтоб медведя и волка в пути остерег
от ружья моего. От объятий моих,
чтобы загодя он отговаривал их.
Темнота у костра встанет плотной стеной
так, что можно в нее упереться спиной
и шептать до утра, до зари над рекой:
– Да святится Земля. Да святится Огонь.
Да святится огонь, согревающий нас!
Да святится огонь, пребывающий в нас!
Полагаю, что не было б в мире меня
без людского тепла и земного огня…
(Из ранних стихов).
***
Жив – так пой, а плакаться не дело.
Радуйся, что пуля обошла,
друг не выдал и свинья не съела,
даже и жена не предала.
На излёте дней земных, у кромки
поля боя истины и лжи,
не ищи причин для перестройки
ни ума, ни сердца, ни души.
Стало быть, и ворот рвать не надо
и душой казниться ни к чему,
если в дни разора, в дни разлада
впрямь не врал народу своему…
Отчего же горестно и грустно,
вяло озираешься вокруг?
Ни с того ли,
что не врал изустно,
да лукавил мысленно,
мой друг?.. |
